Шоип-Мулла

Шоип-мулла Цонтороевский
чеч. Шоип-Молла Цонтро
Портрет Шоип-Муллы Центороевского
Прозвище	Маршал лесной войны
Дата рождения	1804(1804)
Место рождения	Бильтаул, Аух
Дата смерти	март 1844
Место смерти	Центарой, Чечня, Северо-Кавказский имамат
Принадлежность	Северо-Кавказский имамат
Годы службы	1804-1844
Звание	Наиб имама Шамиля
Сражения/войны	Кавказская война 1817—1864 годов: Ичкеринское сражение Кизлярская операция

Шоип-Мулла (Шуаиб-мулла) Цонтороевский (чеч. Шоип-Молла Цонтро) (1804 год, Бильтаул (современный Тухчар), Дагестан — март 1844 года, Центорой, Чечня) — чеченский полководец времен Кавказской Войны, «Маршал лесной войны», один из самых известных наибов Имама Шамиля.

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Шоип родился в селении Билта-эвла(современный Тухчар Новолакского района Дагестана) в 1804 году в семье ученого Мухаммада-Хаджи, который дважды совершил хадж в Мекку. Мухаммад-мулла был не только крупным ученым-арабистом, просветителем, но и пользовался огромным уважением и авторитетом среди чеченцев, долгое время возглавлял Совет страны (Мехкан кхел) в Нохч-Мохке. Все его родные жили в ауле Центорой.

В юности Шоип получил хорошее образование, проявил большие способности к наукам, учился у известных алимов Чечни и Дагестана, владел, кроме родного чеченского, арабским, кумыкским, аварским языками.

Отец Мухаммад хотел, чтобы сын занимался науками и первое время Шоип был нацелен на глубокое изучение наук. Некоторое время работал муллой. Однако начавшаяся Кавказская война изменила его планы. Он становится одним из самых активных участников газавата против царских войск. В 1829 году Шоип становится мюридом и активным помощником первого имама — Гази-Мухаммада Гимринского. Однако после его смерти Шоип отходит от активной военной деятельности. С 1834 Шоип-мулла в течение четырёх лет исполнял обязанности муллы в селении Оку-Юрт. Царское командование не простило ему активного участия в военных походах имама Гази-Мухаммада и предпринимает меры для его убийства или привлечения на свою сторону путём обещания всяких благ и должностей. Шоип отвергает всякие предложения от властей. Чтобы избежать ареста, в 1838 г. бежит в горы Ичкерии, где становится мюридом шейха Ташу-Хаджи.

В этом году (1838 г. — Ю. Д.) за связи с хищниками Шуаиба хотели арестовать, но он успел уйти к Ташав-Хаджи, у которого и сделался мюридом. Вскоре умом и храбростью он успел заслужить большое доверие у Ташав-Хаджи и тот не раз поручал ему командование большими партиями, с которыми он производил набеги в наших границах

— Рапорт генерал-адъютанта Нейдгардта военному министру Чернышеву 20 ноября 1843 г.

Вклад в развитие тактики партизанское войны

Чеченцы, по мнению многих исследователей, первыми создали род ползающих войск, воспитали образцовую горную кавалерию с такими поистине бессмертными примерами, как Казбич, Бейбулат, Талхиг, положили начало конно-горной артиллерии и придумали «кочующие батареи». Они создали «завал» противника — прототип пехотного окопа и укрепленной точки, и глубоко продумали теорию эластичного фронта. Все это потом возникло у Тоглебена в Севастополе и у Бакланова — в Польше, но никогда не было изучено в полном объёме. Европа дивилась казачеству и изучала, забывая или не зная, что оно — не первоисточник методов партизанской войны, — пишет исследователь. — Так, например, до сих пор остается неизученной война на рассеивание, блестяще осуществляемая одним из самых талантливых полководцев имамата — Шоип-Моллой Цонторойским. С удивительной полнотой он превосходил то, к чему почти через столетие пришла современная теория малой воины

— Мюридизм на Кавказе, М., 1963г., Н.А. Смирнов

См. также

• Большая Кавказская война

Ссылки

История   Чечня   Россия

Отрывок, характеризующий Шоип-Мулла

– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.