Шолковы, Робин

Робин Шолковы

Персональные данные
Представляет	Германия
Дата рождения	14 июля 1979(1979-07-14) (44 года)
Место рождения	Грайфсвальд, ГДР
Рост	175 см
Бывшие партнёры	Алёна Савченко, Клаудия Раушенбах, Иоханна Отто
Бывшие тренеры	Инго Штойер
Бывшие хореографы	Инго Штойер, Дэвид Уилсон
Место проживания	Хемниц, Германия
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: 227.03 Короткая: 79.64 Произвольная: 147.57 Завершил выступления Олимпийские награды Фигурное катание Бронза Ванкувер 2010 парное катание Бронза Сочи 2014 парное катание

Ро́бин Шолко́вы (нем. Robin Szolkowy; род. 14 июля 1979, Грайфсвальд, ГДР) — немецкий тренер по фигурному катанию, бывший фигурист, выступавший в парном катании с Алёной Савченко. Они — двукратные бронзовые призёры Олимпийских игр (2010, 2014), пятикратные чемпионы мира (2008—2009, 2011—2012, 2014) и четырёхкратные чемпионы Европы (2007—2009, 2011). Многократные чемпионы Германии.

Биография

Отец Робина — студент-медик из Танзании, мать (по происхождению чешка) — из округa Росток. Когда Робину было четыре года, мать переехала с ним в Эрфурт, где Робин начал заниматься фигурным катанием. Долгое время Робин жил и тренировался в Хемнице.

Первой партнёршей Шолковы была Иоханна Отто. Позже он выступал с Клаудией Раушенбах, с ней они стали чемпионами Германии в парном катании 2001 года, но Клаудия решила закончить спортивную карьеру, и Робин остался без партнёрши.

После длительного поиска пары и временного участия в команде синхронного фигурного катания, он нашёл новую партнёршу на Украине — Алёну Савченко.

В 2004 году, в свой первый же сезон, Савченко и Шолковы выиграли чемпионат Германии. В следующем сезоне они снова выиграли чемпионат Германии и дебютировали на международных соревнованиях, став четвёртыми на чемпионате Европы и шестыми на чемпионате мира. В течение сезона 2005—2006 пара третий раз стала чемпионом Германии, заняла второе место на чемпионате Европы и шестое на чемпионате мира.

Савченко предоставили немецкое гражданство 29 декабря 2005 года, что позволило паре выступить на Зимних Олимпийских Играх 2006 года в Турине, где они стали шестыми. В марте 2007 года Савченко и Шолковы завоевали свою первую медаль мирового первенства — бронзу, ранее в том же году став чемпионами Европы. В 2008 году пара стала чемпионами Европы во второй раз и выиграла чемпионат мира.

В сезоне 2008—2009 они заняли только третье место в финале Гран-при, пропустив вперёд две китайские пары. Национальный чемпионат пара выиграла в этом году в шестой раз подряд. В январе 2009 года в Хельсинки они стали трёхкратными чемпионами Европы. Спустя два месяца, в марте 2009 года в Лос-Анджелесе, Алёна с Робином стали двукратными чемпионами мира.

В сезоне 2010—2011 пара выиграла свой четвёртый по счёту чемпионат Европы, а спустя три месяца на чемпионате мира в Москве стали трёхкратными чемпионами мира.

В сезоне 2011—2012 Савченко и Шолковы в последний момент снялись с чемпионата Европы из-за травмы Алёны, которую она получила, пытаясь исполнить сложнейший выброс в три с половиной оборота. На чемпионате мира в Ницце пара в сложнейшей борьбе с минимальным разрывом стала чемпионами мира в четвёртый раз.

Предолимпийский сезон Алёна и Робин начали победой на этапе Skate Canada 2012, однако снялись со следующего этапа по причине болезни Алёны. На чемпионате Европы и чемпионате мира они становились вторыми, проигрывая российской паре Волосожар–Траньков.

В сезоне 2013—2014 года Савченко и Шолковы выиграли два этапа серии Гран-при и финал серии, однако из-за травмы партнёрши они были вынуждены пропустить чемпионат Европы.

На Олимпийских играх пара решила не участвовать в командном турнире, чтобы лучше подготовиться к индивидуальным соревнованиям. После короткой программы Алёна и Робин заняли второе место, но в произвольной допустили несколько ошибок, в том числе и два падения, что отбросило их на четвёртое место в произвольной программе и на третье итоговое.

На чемпионате мира 2014 года в отсутствие их главных соперников — Волосожар и Транькова — Алёна и Робин завоевали свой пятый титул чемпионов мира. После этого Робин Шолковы объявил о завершении своей спортивной карьеры.

Спортивные достижения

Результаты после 2010 года

Соревнования/Сезон	2010—2011	2011—2012	2012—2013	2013—2014
Зимние Олимпиады				3
Чемпионаты мира	1	1	2	1
Чемпионаты Европы	1		2
Чемпионаты Германии	1
Финалы Гран-при	1	1		1
Этапы Гран-при: NHK Trophy		3
Этапы Гран-при: Skate America	1	1
Этапы Гран-при: Trophée Eric Bompard	1
Этапы Гран-При: Cup of Russia		1		1
Этапы Гран-при: Skate Canada			1
Этапы Гран-при: Cup of China				1
NRW Trophy			1

Результаты до 2010 года

(c А.Савченко)

Соревнования/Сезон	2003—2004	2004—2005	2005—2006	2006—2007	2007—2008	2008—2009	2009—2010
Зимние Олимпиады			6				3
Чемпионаты мира		6	6	3	1	1	2
Чемпионаты Европы		4	2	1	1	1	2
Чемпионаты Германии	1	1	1	1	1	1
Финалы Гран-при			3	2	1	3	3
Этапы Гран-при: Trophée Bompard						1	3
Этапы Гран-при: Skate America						1
Этапы Гран-при: Skate Canada			1		1		1
Этапы Гран-при: Cup of China				3
Этапы Гран-При: Cup of Russia		3		1	2
Этапы Гран-При: NHK Trophy			2		1
Nebelhorn Trophy		3	1		1	1	1

Тренерская карьера

Первый год тренером он работал в Москве в группе Мозер с российсками фигуристами. Самые известные из его учеников — это пара Евгения Тарасова и Владимир Морозов (бронзовые европейские призёры).

Личная жизнь

После завершения карьеры Робин женился. В сентябре 2015 года в семье родился сын Генри.

См. также

• Чемпионат мира по фигурному катанию среди юниоров 1997
• Чемпионат мира по фигурному катанию среди юниоров 2000
• Чемпионат мира по фигурному катанию среди юниоров 2001
• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 2006 — парное катание

Ссылки

• [www.isuresults.com/bios/isufs00007498.htm А.Савченко и Р.Шолковы] (англ.) на официальном сайте Международного союза конькобежцев.

Отрывок, характеризующий Шолковы, Робин

– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.