Шольтц, Клаус
| Клаус Шольтц | |
| нем. Klaus Scholtz | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Годы службы |
1927-45 |
| Звание | |
| Командовал |
торпедный катер Jaguar |
| Награды и премии | |
Клаус Шольтц (нем. Klaus Scholtz; 22 марта 1908, Магдебург — 1 мая 1987, Бад-Швартау) — немецкий офицер-подводник, капитан 2-го ранга (1 июля 1944 года), участник Второй мировой войны.
Биография
1 ноября 1927 года поступил на флот кадетом. 1 октября 1931 года произведен в лейтенанты. Служил на миноносцах G-8, G-11 и «Ягуар».
Вторая мировая война
В апреле 1940 года переведен в подводный флот. 22 октября 1940 года назначен командиром подлодки U-108 (Тип IX-B), на которой совершил 8 походов (проведя в море в общей сложности 361 сутки).
В первом походе потопил 2 судна общим водоизмещением 8078 брт. Во втором походе 10 апреля 1941 года Шольтцу удалось потопить в Датском проливе британский вспомогательный крейсер «Раджпутана» водоизмещением 16 444 брт.
26 декабря 1941 года награждён Рыцарским крестом Железного креста.
Следующие 3 похода Шольтц совершил в Атлантику, где действовал против конвоев союзников. Участвовал в операции «Паукеншлаг» у берегов США, во время которой потопил 5 судов водоизмещением 20 082 брт. Последние два похода совершил в Карибское море.
10 сентября 1942 года получил дубовые листья к Рыцарскому кресту.
14 октября 1942 года назначен командиром 12-й флотилии в Бордо. В подчинение Шольтца находились подлодки дальнего радиуса действия, проводившие операции преимущественно в Южной Атлантике и в Индийском океане. В августе 1944 года большинство лодок флотилии переведено во Фленсбург, а сама флотилия расформирована.
26 августа Шольтц покинул Бордо, но 11 сентября был взят в плен американскими войсками в Байонсе (департамент Луара).
Всего за время военных действий Шольтц потопил 25 судов общим водоизмещением 127 990 брт.
В марте 1947 года освобожден. В 1953—56 годах служил в Федеральной пограничной службе ФРГ, а затем перешел в ВМС. Командовал различными военно-морскими базами (в том числе Кильской, Куксхафенской и Вильгельмсхафенской).
В 1966 году вышел в отставку в звании капитана 1-го ранга.
Напишите отзыв о статье "Шольтц, Клаус"
Отрывок, характеризующий Шольтц, Клаус
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
