Шольц-Клинк, Гертруда

Гертруда Шольц-Клинк

Ге́ртруда Шольц-Клинк (нем. Gertrud Scholtz-Klink; урождённая Гертруда Эмма Тройш (нем. Gertrud Emma Treusch), 9 февраля 1902, Адельсхайм, Баден — 24 марта 1999, Тюбинген-Бебенхаус) — лидер (рейхсфюрерин) Национал-социалистической женской организации (нем. Nationalsozialistische Frauenschaft, NSF).

Биография

Родилась в семье чиновника топографической службы в Адельсхайме (Баден). В браке от первого мужа Фридриха Клинк родила шестерых детей. В 1929 году по примеру мужа вступила в НСДАП, где начала заниматься пропагандистской работой среди женщин. В марте 1930 года её муж умер.

Вскоре её усилия были отмечены руководством, в октябре 1930 года она была назначена гауляйтером дочерней организации НСДАП в Бадене — Немецкого женского ордена. Спустя год ей поручили возглавить отделение женской организации «Национал-социалистические женщины» в гау Баден, а затем — в гау Гессен. В 1932 году она вышла замуж за ландрата Гюнтера Шольца.

После прихода к власти в Германии НСДАП карьера Гертруды Клинк-Шольц быстро пошла вверх. Покровительство ей оказывал имперский наместник в Бадене Роберт Вагнер. В 1933 году Вагнер назначил её референтом по женским вопросам в баденском министерстве внутренних дел. В 1934 году Клинк-Шольц стала имперской руководительницей Национал-социалистической женской организации, главой её дочерней организации «Немецкие женщины» (Deutsches Frauenwerk) и имперского женского союза Германского Красного Креста (ДРК). Кроме того, она возглавила женский отдел Германского трудового фронта (ДАФ) и непродолжительный период была руководительницей Добровольной женской службы труда (ДФАД). Организации проводили различную воспитательную работу среди женщин.

В 1935 году Шольц-Клинк стала членом Экспертного комитета по демографической и расовой политике при Министерстве внутренних дел. Комитет был основным консультативным органом в этой области. В 1936 году Шольц-Клинк создала отдел «расовой политики» в организации «Немецкие женщины». С 1935 года эксперты (такие, как глава Бюро расовой политики нацистской партии) проводили инструктаж руководителей Национал-социалистической женской организации на эту тему в Берлинском университете политических наук. Членами Национал-социалистической женской организации и организации «Немецкие женщины» не могли быть еврейки и больные женщины («неизлечимо больные» и страдавшие умственными расстройствами). В ноябре 1936 года Шольц-Клинк была награждена «Золотым почётным знаком НСДАП».

В 1938 году Шольц-Клинк развелась с мужем и через два года вступила в третий брак с обергруппенфюрером СС Августом Хайсмайером. Хайсмайер был инспектором элитных нацистских школ-интернатов в Пруссии и отцом шестерых детей.

После войны

После поражения нацистской Германии в войне Шольц-Клинк недолго была интернирована в советском лагере военнопленных, не была опознана, освобождена. Затем уехала в Тюрингию, где до 1948 года жила вместе с мужем под именем Марии Штукенброк. Затем вместе с мужем перебралась во французскую зону оккупации, где они стали жить по фальшивым документам. 28 февраля 1948 года они были опознаны и арестованы. 14 апреля 1948 года французским военным судом приговорена к 18 месяцам тюрьмы.

5 мая 1950 года Шольц-Клинк была дополнительно приговорена к 30 месяцам трудового лагеря и денежному штрафу. На 10 лет она лишилась прав работать учителем и журналистом, а также полностью была лишена политических и избирательных прав.

В 1953 году освобождена и вернулась в Тюрингию. С 1953 года до своей смерти в 1999 году Шольц-Клинк проживала под Тюбингеном. Активно выступала с пропагандой нацистских идей. В 1978 году выпустила книгу «Женщина в Третьем рейхе».

Труды

• «Женщина в Третьем рейхе» (нем. Die Frau im Dritten Reich). — Тюбинген, 1978.

Литература

• Залесский К.А. Вожди и военачальники Третьего рейха: Биографический энциклопедический словарь.. — М.: «Вече», 2000. — С. 448. — 576 [16 илл.] с. — ISBN 5-7838-0550-5.

• Залесский К.А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь.. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. — С. 749–750. — 942 [2] с. — ISBN 5-17-015753-3 (ООО «Издательство АСТ»); isbn 5-271-05091-2 (ООО «Издательство Астрель»).

• Залесский К.А. НСДАП. Власть в Третьем рейхе. — М.: Эксмо, 2005. — С. 612—613. — 672 с. — ISBN 5-699-09780-5.

Ссылки

• [www.yspu.yar.ru/hreader/1/?in=persons Биография]
• [www.hdg.de/lemo/html/biografien/ScholtzKlinkGertrud/index.html Биографическая справка] (нем.)

Отрывок, характеризующий Шольц-Клинк, Гертруда

– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…