Шона (народ)
| Численность и ареал | |
|---|---|
| Язык | |
| Религия |
Протестантизм, католицизм, традиционные верования |
| Родственные народы | |
Шона, Машона — народ, живущий преимущественно в Зимбабве, а также в сопредельных районах Мозамбика. Шона говорят на языке шона, относящемся к языковой группе банту бенуэ-конголезской семьи нигеро-кордофанской макросемьи языков. Большинство шона придерживается христианства (протестанты, католики), остальные — исповедуют традиционные верования (культ предков, культ сил природы). Шона достигли высокого уровня развития задолго до прихода европейцев — сыграли ведущую роль в создании культуры Зимбабве и политического объединения Мономотапа. Главное традиционное занятие — земледелие (просо, кукуруза, сорго, бобовые), отчасти — скотоводство.
Счет родства патрилинейный, у ряда групп сохраняется матрилинейный счёт родства. Традиционно широкое распространение имела многожёнство.
Известные представители
- Роберт Мугабе — премьер-министр (1980—1987) и президент Зимбабве (с 1987).
Напишите отзыв о статье "Шона (народ)"
Литература
- Ксенофонтова Н. А. Машона. Традиционные социальные связи в общине, в книге: Социальные структуры доколониальной Африки, М., 1970 (библ.).
- Ксенофонтова Н. А. Шона // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999. С.643-644.
|
Это заготовка статьи о народах мира. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Шона (народ)
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
