Шорник
Поделись знанием:
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
Шорник — ремесленник по изготовлению шор, то есть боковых наглазников, которые надеваются на лошадей, для ограничения её поля зрения. В более широком смысле шорник — это специалист по конской упряжи. Шорник, как и многие другие ремесленные формы труда, относится к группе «вымирающих»[1] профессий.
Содержание
Известные люди, занимавшиеся шорным делом
- Иван Евдокимович Турунов — генерал-майор. Погиб в сражении Великой Отечественной войны;
- Виктор Павлович Капранов — председатель ЦК профсоюза кожевников;
- Александр Ревович Рубан — с 1992 года член Союза писателей России;
- Иоганн Кесслер — швейцарский теолог-протестант;
- Макс Абелевич Дейч — революционер, чекист.
- Фридрих Эберт — немецкий социал-демократ.
Фамилия Шорников
Шо́рников — русская фамилия. Известные носители:
- Шорников, Александр Сергеевич (1912—1983) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- Шорников, Василий Петрович (1904—1982) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- Шорников, Николай Анатольевич (1953—1980) — участник войны в Афганистане, Герой Советского Союза.
Образ шорника в искусстве
- «Шорник и пожар» — произведение Максима Горького[2]
- «Беседа» — статья Максима Горького, опубликованная в журнале «Колхозник». В данной статье автор описывает некоторые свои произведения, в том числе и образ шорника из рассказа «Шорник и пожар»;[3]
- «Шорник» — картина, написанная Михаилом Петровичем Клодтом[4]
- «Приходской клерк» — рассказ в романе Чарлза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба», где в качестве одного из действующих лиц выступает вспыльчивый старый Лобс, весьма зажиточный шорник, который мог купить целую деревню одним росчерком пера и даже не заметить издержек[5].
Напишите отзыв о статье "Шорник"
Примечания
- ↑ [bookw.narod.ru/part5.htm Зеер Э. Ф. Психология профессий]
- ↑ [gorkiy.lit-info.ru/gorkiy/proza/rasskaz/shornik-i-pozhar.htm Максим Горький: Шорник и пожар]
- ↑ [gorkiy.lit-info.ru/gorkiy/articles/article-287.htm Максим Горький: Беседа]
- ↑ [dram.donbass.name/view.php?part=rus&id=r068&len=212 Донецкий художественный музей]
- ↑ Посмертные записки Пиквикского клуба: роман/ Чарльз Диккенс; пер. с англ. А. В. Кривцовой и Евгения Ланна. — М.: АСТ: Астрель, 2010. — 775 (стр. 226—233)
Ссылки
- [ru.wiktionary.org/wiki/шорник Шорник — Викисловарь]
Отрывок, характеризующий Шорник
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
