Шортино, Антонио

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Антонио Шортино
Дата рождения:

25 января 1879(1879-01-25)

Место рождения:

Зеббудж

Дата смерти:

10 августа 1947(1947-08-10) (68 лет)

Гражданство:

Мальта

Антонио Шортино (мальт. Antonio Sciortino; 25 января 1879, Зеббудж — 10 августа 1947) — крупнейший мальтийский скульптор. В своем творчестве прошёл эволюцию от реализма к футуризму, испытал сильное влияние Родена, затем выработал свой оригинальный стиль. С 1911 по 1936 год был директором Британской школы в Риме[уточнить] (en:British School at Rome), затем с 1937 года — куратором Музея изящных искусств в Валлетте.

С детства проявил склонность к изобразительному искусству, поступил в художественную школу в Валлетте, где учился два года. Семья премьер-министра Мальты Джеральда Стрикланда помогла ему получить правительственную стипендию, позволяющую продолжить обучение за границей. В возрасте 22 лет Антонио Шортино учился два года в художественном институте (итал. Istituto Reale di Belle Arti) в Риме на отделении архитектуры. После окончания курса, получив диплом с отличием, он открыл художественную студию в Риме на улице Маргутта, 33.

Скульптура «Философ» (1902) вызвала благожелательные отзывы критики и принесла молодому скульптору известность. Две скульптуры Шортино были отобраны для выставки итал. Promotrice di Roma. В 1904 году Шортино выполнил скульптуру «Женский этюд», в которой отошёл от преобладавшей в Италии традиции изображения женских фигур в античном стиле, и в том же году создал скульптуру «Гавроши», считающуюся одним из его самых знаменитых произведений. Скульптура, сюжет которой заимствован из романа Виктора Гюго «Отверженные», изображает трёх мальчиков на улицах Парижа во время революции 1848 года. В 1907 году скульптура была привезена на Мальту и сейчас находится в музее изящных искусств в Валлетте.

Шортино был назначен директором Британской школы в Риме, престижного учебного заведения, части римской художественной среды. В 1936 году, в разгар Абиссинского кризиса, школа была закрыта, и Шортино вернулся на Мальту, где получил должность куратора Музея изящных искусств в Валлетте.

Антонио Шортино создал также несколько произведений монументальной скульптуры, среди которых памятник Великой осаде Мальты (около собора святого Иоанна в Валлетте).



Источники

  • Busuttil, Claude. (1997). Antonio Sciortino, 1879—1947, Europrint, 1997.
  • Cremona, G. Artisti Maltesi a Roma, in Malta, 25 ta' Settembru, 1936.
  • [www.aboutmalta.com/grazio/sciortino.html Dominic Cutajar, Antonio Sciortino — One of Malta’s best loved sculptors]

Напишите отзыв о статье "Шортино, Антонио"

Отрывок, характеризующий Шортино, Антонио

– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.