Шпандау
| Шпандау | ||
| ||
| Площадь: |
91,9 км² | |
|---|---|---|
| Население: |
228 651 чел. | |
|
| ||
| www.berlin.de/ba-spandau/ | ||
Шпа́ндау (нем. Spandau) — один из 12 административных округов Берлина. До административной реформы 1920 года, когда появился Большой Берлин, имел статус города.
История
Первые поселения на месте современного Шпандау появились в VIII веке, когда славянское племя гавелян построило укрепление у слияния рек Хафель (Гавель) и Шпрее. В 928 году крепость захватил король Германии Генрих I Птицелов, но уже к концу столетия славяне восстали и изгнали захватчиков. В 1156 году местность перешла под контроль маркграфа Альбрехта Медведя. Он возвёл на её территории крепость под названием Шпандов (Spandow, впервые упоминается в письменных источниках в 1197 году). Постепенно вокруг крепости выросло поселение, которому не позднее 1232 года были дарованы права города.
Окончание работ по возведению вокруг Шпандова крепостной стены датируется 1319 годом. Здесь в 1539 году Матиас фон Ягов причастил курфюрста Иоахима II к протестантской церкви, а в 1539 году указом самого курфюрста всё население города приняло протестантство. По его же инициативе было завершено строительство цитадели, начатое ещё в XIII веке.
В 1806 году город заняла французская армия под предводительством Наполеона. В 1812 году Наполеон I вновь вошёл в город и разместил в цитадели Шпандова 3 000 солдат и 115 орудий, после чего в следующем году её осадили армии Пруссии и России.
В 1878 году Шпандов (Spandow) был переименован в Шпандау (Spandau[1]).
Во время Первой мировой войны город стал одним из центров военной промышленности Германии — в его пределах располагались правительственные заводы, выпускавшие пушки, и пороховые фабрики. 1 октября 1920 года город Шпандау был присоединён к Берлину.
После Второй мировой войны Шпандау вошёл в британский сектор оккупации города, а в его тюрьме, которая была построена около цитадели ещё в 1876 году, содержали военных преступников.
В тюрьме Шпандау отбывал пожизненное заключение Рудольф Гесс. После освобождения Бальдура фон Шираха и Альберта Шпеера в 1966 году и до 1987 года (22 года) Гесс оставался единственным заключённым тюрьмы. Сразу после гибели Гесса тюрьма была снесена оккупационной администрацией.
В 2007 году Шпандау праздновал 775-летие права города.
- Zitadelle-Spandau-Torhaus groß.JPG
Цитадель Шпандау
- 2013-08 View from Rathaus Spandau 03.jpg
Старый город
- 2013-08 View from Rathaus Spandau 09.jpg
Церковь св. Николая
- B-Spandau Okt12 Rathaus Turm.jpg
Ратуша
- 2013-08 View from Rathaus Spandau 08.jpg
Железнодорожный вокзал
Достопримечательности
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Шпандау"
Примечания
- ↑ На сербо-лужицком языке город зовётся Шпандава (Spandawa).
Литература
- Шпандау // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Округ Шпандау - [www.berlin.de/ba-spandau/index.html Официальный сайт] (нем.)
- [www.bezirk-spandau.de Bezirk-spandau.de] (нем.)
- [www.flickr.com/search/?q=Spandau&w=all Фотографии Шпандау на Flickr.com]
- [www.rian.ru/society/histori/20050317/39533828.html Крепость Шпандау сдалась без боя]
| |||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Шпандау
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
