Шпаньково

Деревня Шпаньково Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Гатчинский Сельское поселение Елизаветинское Координаты 59°29′50″ с. ш. 29°50′40″ в. д.59.49722° с. ш. 29.84444° в. д. / 59.49722; 29.84444    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Ходгостицы, Шпансково, Шпанково Высота центра 127 м Население ▲ 1098 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81371 Почтовый индекс 188341 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41218824024 41 218 824 024]

Внешние изображения
Деревня Шпаньково. Ингерманландцы. 1926 г.
	[www.kunstkamera.ru/kunst-catalogue/items/item-view.seam?c=PHOTO&id=253739&path=62%3A3495499%3A3507748%3A3507756&cid=340145 В избе крестьянина-середняка.]
	[www.kunstkamera.ru/kunst-catalogue/items/item-view.seam?c=PHOTO&id=97842&path=62%3A3495499%3A3507748&cid=340145 Группа крестьян с детьми.]

Шпанько́во (фин. Spankkova) — деревня в Гатчинском районе Ленинградской области. Входит в состав Елизаветинского сельского поселения.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, как сельцо Ходгостицы в Богородицком Дягелинском погосте Копорского уезда.

Затем, как пустошь Podgostilitzi Ödhe в Дягиленском погосте в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

Местная лютеранская община была образована в 1640-е годы, но первоначально центр прихода находились в селе Тяглино, а сам приход назывался Tääkeli (Тяякели).

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, на месте современного Шпанькова обозначено село Pogostilits.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, это село Podogostilits с кирхой при нём.

Версий появления названия Шпаньково две:

• По одной из них, в начале XVIII века некий русский князь Шпаньков (или Шпаньковский) построил здесь на свои средства деревянную кирху, брёвна для которой доставлялись из принадлежащего ему Верепинского леса, в честь него село стали называть Шпаньково.
• По другой, народной версии, название происходит от слова «шпанское» — якобы это испанское селение, пожалованное вышедшим в отставку испанцам на русской службе при императрице Екатерине II.

В 1731 году центр прихода был перенесён в село Шпаньково и стал называться Спанккова (Spankkova).

В 1745 году в 7 км от Шпаньковской кирхи было выделено 212 десятин земли под пасторат.

В 1770 году, уже как село Шпансково, упоминается на карте Я. Ф. Шмита, что косвенно подтверждает народную этимологию «шпанское» — «Шпансково».

На «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Ф. Ф. Шуберта 1831 года, упомянуты пять смежных деревень: Шпанкова из 13 дворов, Кирошна из 3 дворов и в ней кирха Шпанковская, Масловская Адуевская из 5 дворов, Старая Шпанкова из 8 дворов и Новая Шпанкова из 11 дворов.

В течение 1827—1833 годов велось строительство каменной кирхи святой Марии. Она была освящена 7 марта 1833 года и вмещала 470 прихожан.

ШПАНКОВА — мыза и деревня, принадлежит Действительной Статской Советнице Бутковой, число жителей по ревизии: 19 м. п., 18 ж.
ШПАНКОВА — деревня принадлежит Генерал-Майору Шкурину, число жителей по ревизии: 27 м. п., 28 ж. п.
НОВО-ШПАНКОВА — деревня принадлежит Генерал-Майору Шкурину, число жителей по ревизии: 14 м. п., 14 ж. п.
СТАРО-ШПАНКОВА — деревня принадлежит Генерал-Майору Шкурину, при деревне сей каменная лютеранская церковь во имя Св. Марии, число жителей по ревизии: 13 м. п., 12 ж. п. (1838 год)

Согласно картам Ф. Ф. Шуберта и С. С. Куторги, с 1844 по 1852 год, Шпаньково представляло собой агломерацию пяти смежных деревень: Шпанкова, Старая Шпанкова, Новая Шпанкова, Шпанковская Малая и Шпанковская Масловская.

На этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года они упомянуты, как единое село «Spanko», населённое ингерманландцами-савакотами.

В пояснительном тексте к этнографической карте Шпаньково записано, как четыре слободы:

• Spanko, 3 Ssloboden (Шпанкова, три слободы), количество жителей на 1848 год: ингерманландцев-савакотов — 46 м. п., 41 ж. п., всего 87 человек. Первая слобода называется Lonski, вторая — Dillitz, третья — Masslowa, а та часть Шпанково в которой находится лютеранская церковь, называется Старо-Шпанково
• Spanko, die 4te Ssloboda (Шпанкова, четвёртая слобода), количество жителей на 1848 год: ингерманландцев-савакотов — 6 м. п., 9 ж. п., всего 15 человек. Ещё в ней проживают ижоры — 7 м. п., 9 ж. п., всего 16 человек, в той части деревни Шпанкова, которую называют Адуевская

ШПАНКОВО МАЛОЕ — деревня госпожи Бутковой, по просёлочной дороге, число дворов — 4, число душ — 8 м. п.
ШПАНКОВО БОЛЬШОЕ — деревня госпожи Бутковой, по просёлочной дороге, число дворов — 11, число душ — 29 м. п.
ШПАНКОВО НОВОЕ — деревня княгини Трубецкой, по просёлочной дороге, число дворов — 5, число душ — 10 м. п.
ШПАНКОВО СТАРОЕ — деревня княгини Трубецкой, по просёлочной дороге, число дворов — 2, число душ — 6 м. п.
ШПАНКОВО — деревня княгини Трубецкой, по просёлочной дороге, число дворов — 7, число душ — 24 м. п. (1856 год)

На «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» 1860 года, обозначены три деревни: Шпанкова из 12, Старая Шпанкова из 2 и Новая Шпанкова из 6 крестьянских дворов. Рядом с кирхой располагался кабак, а на железной дороге — остановочный пункт Кирка Шпанковская.

ШПАНЬКОВО (АДУЕВСКАЯ) — мыза владельческая при колодце, число дворов — 3, число жителей: 6 м. п., 7 ж. п.
ШПАНЬКОВО (МАСЛОВСКОЕ) — деревня владельческая при колодцах, число дворов — 12, число жителей: 28 м. п., 30 ж. п.; Лютеранская кирха.
ШПАНЬКОВО МАЛОЕ — деревня владельческая при колодцах, число дворов — 2, число жителей: 6 м. п., 9 ж. п.
ШПАНЬКОВО НОВОЕ (ПРЕКЛЕВСКАЯ) — деревня владельческая при колодцах, число дворов — 6, число жителей: 12 м. п., 18 ж. п.
ШПАНЬКОВО СТАРОЕ — деревня владельческая при колодцах, число дворов — 5, число жителей: 12 м. п., 10 ж. п.
ШПАНЬКОВО (НАТАЛЬЕВКА) — деревня владельческая при колодцах, число дворов — 9, число жителей: 33 м. п., 29 ж. п. (1862 год)

В 1865 году в приходе насчитывалось 3657 человек.

В 1878 году у настоятеля Шпаньковского прихода Юхо Сааринена (отца знаменитого финского архитектора Элиэля Сааринена), числилось в пасторате 212 десятин земли и 22 коровы.

К 1885 году Шпаньковых осталось два: Старое Шпаньково, насчитывающее 4 двора и каменную кирху, и Новое Шпаньково состоящее из 18 дворов и кабака.

В 1886 году в деревне открылась первая библиотека.

В 1889 году в деревне открылась воскресная школа, содержавшаяся на средства прихожан. Обучение в ней чтению, письму и лютеранскому катехизису вёл пастор Ю. Сааринен.

В XIX веке Шпаньково административно относилось к Губаницкой волости 1-го стана Петергофского уезда Санкт-Петербургской губернии, в начале XX века — 2-го стана.

По данным «Памятной книжки Санкт-Петербургской губернии» за 1905 год, мыза Шпаньково площадью 470 десятин принадлежала рижскому гражданину Фёдору Егоровичу Брауну.

В 1904 году открылась земская школа. Учителем в ней работал С. Мустонен.

В 1913 году Шпаньково насчитывало 14 дворов, Новое Шпаньково — 9, а между ними была деревня Масловская-Шпаково из 10 дворов.

В 1917 году в Шпаньковском приходе насчитывался 3161 человек. С 1917 по 1921 год деревни Большое Шпаньково, Малое Шпаньково и Новое Шпаньково входили в состав Шпаньковского сельсовета Губаницкой волости Петергофского уезда.

В 1920-х годах увеличила своё влияние община баптистов, у неё среди местного населения было несколько тысяч последователей. Председателем Союза евангельских христиан-баптистов Ингрии был проповедник Август Яухиайнен из Шпанькова.

С 1923 года, в составе Венгисаровской волости Гатчинского уезда.

С 1924 года, в составе Елизаветинского сельсовета.

С 1927 года, в составе Гатчинского района.

В 1928 году население деревни Большое Шпаньково составляло 257 человек.

Согласно топографической карте 1931 года деревня Шпаньково насчитывала 64 двора.

По данным 1933 года, в состав Елизаветинского сельсовета Красногвардейского района входили: деревня Шпаньково, хутор Шпаньково и выселок Шпаньково.

Кирха действовала до сентября 1937 года, а в 1939 году её здание было передано под склад.

С 1 января 1940 года деревни Большое Шпаньково, Малое Шпаньково и Новое Шпаньково, учитываются областными административными данными, как посёлок Шпаньково.

Шпаньково освобождено от немецко-фашистских оккупантов 27 января 1944 года.

В советский период в деревне было построено 2 четырёхэтажных дома и значительное количество жилых домов меньшей этажности для рабочих совхоза. В основном, они расположены на улице Рыкунова.

В 1958 году население деревни Шпаньково составляло 251 человек.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Шпаньково также входила в состав Елизаветинского сельсовета.

По данным 1973 года в деревне Шпаньково располагалась центральная усадьба колхоза «им. XXI съезда КПСС».

В 1997 году в деревне проживали 1177 человек,в 2002 году — 1039 человек (русские — 85%), в 2007 году — 1054.

География

Деревня расположена в северо-западной части района на автодороге Р38 (41А-002).

Расстояние до административного центра поселения — посёлка Елизаветино, 3 км

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Елизаветино — 4 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:370 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:1177 ScaleMajor = unit:year increment:250 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:145 width:15  text:145 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:118 width:15  text:118 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:200 width:15  text:200 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:257 width:15 text:257 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:251 width:15 text:251 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:1177 width:15  text:1177 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:1039 width:15 text:1039 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:1054 width:15  text:1054 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:1098 width:15  text:1098 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Предприятия и организации

Основным предприятием деревни является ЗАО «Нива», специализирующееся на производстве молока (в советское время — совхоз «Нива», на выращивании картофеля).

В деревне есть отделение «Почты России», детский сад, несколько магазинов, кафе, медпункт.

В советское время в деревне были Дом культуры, библиотека и начальная школа, но в начале 1990-х годов они были закрыты.

Транспорт

По северной границе деревни проходит железная дорога Мга — Ивангород. В конце 1980-х планировалось строительство железнодорожной платформы в Шпаньково, но это не было реализовано. Ближайшая железнодорожная станция — Елизаветино — находится к западу от Шпаньково.

Через деревню проходит автомобильная дорога Р38 Гатчина — Ополье, осуществляется автобусное сообщение пригородными маршрутами:

• № 523 Гатчина — Луйсковицы
• К-523 Гатчина — Луйсковицы
• № 523А Гатчина — Яскелево
• № 524 Гатчина — Волосово
• № 524В Гатчина — Волосово
• № 526 Гатчина — Глумицы
• № 530 Гатчина — Раболово
• № 539 Гатчина — Шпаньково
• № 542 Гатчина — Туганицы

Достопримечательности

В деревне сохранились руины кирхи Святой Марии. Этот храм был построен в 1833 году на месте прежней деревянной церкви. В 1937 году он был закрыт и впоследствии разрушен. Рядом с бывшей кирхой расположено старинное кладбище.

На здании администрации ЗАО «Нива 1» находится мемориальная доска в честь Алексея Рыкунова — погибшего в Чеченской республике солдата из Шпаньково.

Известные жители

Элиэль Сааринен — финский архитектор и дизайнер, основоположник стиля модерн.

Улицы

Алексея Рыкунова, Гатчинское шоссе, Коммунальная, Коммунальный переулок, Лесная, Никольское шоссе, Песочная, Центральная.

Отрывок, характеризующий Шпаньково

– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]