Шпиттелер, Карл

Карл Шпиттелер
Carl Friedrich Georg Spitteler
Псевдонимы:	Карл-Феликс Тандем
Дата рождения:	24 апреля 1845(1845-04-24)
Место рождения:	Листаль
Дата смерти:	29 декабря 1924(1924-12-29) (79 лет)
Место смерти:	Люцерн
Гражданство:	Швейцария Швейцария
Род деятельности:	поэт
Язык произведений:	немецкий
Премии:	Нобелевская премия по литературе 1919 года

Карл-Фри́дрих Георг Шпи́ттелер (нем. Carl Friedrich Georg Spitteler) известен под псевдонимом Карл-Феликс Тандем (нем. Carl Felix Tandem) (24 апреля, 1845, Листаль – 29 декабря, 1924, Люцерн) — швейцарский поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе 1919 года «за несравненный эпос „Олимпийская весна“».

Развивая классический стиль и идеалистическое направление в немецкоязычной литературе, предложил оригинальный вариант эпического повествования, имевшего в видоизмененных вариантах продолжение и в литературе XX века.

Его творчество было отмечено критиками, а также Фридрихом Ницше, рекомендовавшим его на должность редактора мюнхенского журнала «Кунстварт» («Художественное обозрение»).

Биография

Родился в Листале, неподалёку от Базеля в семье правительственного чиновника. В 1849 году в связи с назначением отца казначеем Швейцарской Конфедерации семья переехала в Берн, а Карл остался жить у тёти в Базеле и поступил в местную гимназию, получив по отдельным предметам подготовку на университетском уровне.

С детства увлекался музыкой и рисованием. В гимназии под влиянием филолога В. Вакернагеля и историка Якоба Буркхардта у него развился интерес к эпической поэзии, к творчеству поэта эпохи Возрождения Лудовико Ариосто.

По настоянию отца в 1863 году поступил в Цюрихский университет на факультет права. С 1863 по 1870 изучал теологию в Цюрихе, Гейдельберге и Базеле.

После окончания обучения ради возможности заниматься литературой отказался от предложения стать пастором и в 1871 уехал в Петербург, где прожил 8 лет, работая домашним учителем в семье русского генерала. Изредка он посещал Финляндию. За это время написал поэму «Прометей и Эпиметей» ("Prometheus und Epimetheus", 1881).

В 1879 возвратился в Швейцарию. На собственные средства издает свою поэму "Прометей" под псевдонимом Карл Феликс Тандем, но она не принесла ему успеха. Таким образом, он начинает понимать, что литературная деятельность не сможет дать ему средств к существованию. В 1881 занял место учителя в Нойвевилле (кантон Берн), где через два года женился на своей ученице Мари дер Хофф. Работал журналистом в газетах Базеля и Цюриха. Продолжает заниматься литературной деятельностью.

В 1892 году, когда жена писателя получила наследство семья переехала в Люцерн, где Шпиттелер смог полностью посвятить себя литературе.

В 1887 г. Ницше рекомендовал его на должность редактора мюнхенского журнала «Кунстварт». С 1900 года, когда вышла поэма "Олимпийская весна" к Шпиттелеру пришла популярность. Тем не менее он живет уединенной жизнью избегая высказывания на политические темы. Все же в 1914 году Шпиттелер высказался против союзничества с Германией в пользу нейтралитета Швейцарии. За это он лишился поддержки со стороны про-германски настроенных людей, которые его поддерживали, но тем не менее получил в 1916 медаль Общества франкоязычных писателей.

На 75 году жизни получил нобелевскую премию по литературе, но сам не мог её получить так как был болен. Премию получил за него посол Швейцарии в Швеции.

В 1924 году писатель умер в Люцерне. Ромен Роллан высоко ценил творчество Карла Шпиттелера, который написал некролог после его смерти, сравнивая его с творчеством Гомера и Гете.

Творчество

Первые опыты в стихосложении относятся ко времени обучения в гимназии в Базеле.

Свою первую эпическую поэму, написанную ритмизированной прозой, Прометей и Эпиметей (Prometheus und Epimetheus) – аллегорию, содержащую параллели с конфликтами и противоречиями современной общественной жизни - написал в Петербурге в 1881.

В период работы журналистом в газетах Базеля и Цюриха написал:

• поэму, написанную белым стихом, О сверхъестественном (Extramundana,1883);
• сборники стихов Бабочки (Schmetterlinge, 1889);
• Литературные притчи (Litterarische Gleichnisse, 1892);
• прозаические произведения Маленький Фред из клана Колдери (Friedli der Kolderi, 1891) и Густав (Gustav, 1892).

В Люцерне были написаны:

• Баллады (Balladen, 1896);
• Ущелье Сен-Готард (Der Gotthard, 1897);
• повесть Лейтенант Конрад (Conrad der Leutnant, 1898);
• сборник критических эссе Забавные истины (Lachende Wahrheiten, 1898).

Наибольшую известность Шпиттелеру принесла эпическая поэма Олимпийская весна (Olimpischer Fruhling), выходившая частями с 1900 по 1905 и полностью – в 1910. В 1904 известный дирижёр Феликс Вейнгартнер опубликовал хвалебную статью – с его лёгкой руки Олимпийская весна была признана шедевром немецкоязычной литературы. Поэма состоит с пяти книг на 600 страницах. Написанная ямбическим гекзаметром она соединяет в себе религию, мифологию, юмор и аллегорию.

В 1908 Шпиттелер выпустил брошюру Мои отношения с Ницше (Meine Beziehungen zu Nietzsche) в связи с предъявленными ему обвинениями в плагиате. Во втором издании Прометея и Эпиметея, выпущенном под его собственным именем, критики усмотрели заимствования из книги Ницше Так говорил Заратустра, на самом деле вышедшей в свет позже первого издания Прометея.

Награды

В 1920 году в возрасте 75 лет за поэму Олимпийская весна Карл Шпиттелер получил Нобелевскую премию по литературе. Член Шведской академии Харальд Йерне назвал мифологию Шпиттелера «уникальной формой выражения, в которой в борьбе свободного волеизъявления с навязанной необходимостью предстают на уровне идеального воображения человеческие страдания, надежды и разочарования».

В 1916 г. был награждён медалью Общества франкоязычных писателей за то, что выступил в поддержку нейтралитета Швейцарии, отвергая идею о том, что немецкоязычная Швейцария является «расовым союзником» Германии в Первой мировой войне.

В честь Шпиттелера назван кратер на Меркурии.

Основные работы

• 1881 Прометей и Эпиметей (нем. Prometheus und Epimetheus)
• 1883 О сверхъестественном нем. Extramundana)
• 1887 (нем. Ei Ole)
• 1887 Samojeden
• 1887 Hund und Katze
• 1887 Olaf
• 1888 Bacillus
• 1889 Das Bombardement von Åbo
• 1889 Бабочки (нем. Schmetterlinge)
• 1889 Der Parlamentär
• 1890 Das Wettfasten von Heimligen
• 1891 Маленький Фред из клана Колдери (нем. Friedli der Kolderi)
• 1891 Густав (нем. Gustav)
• 1892 Литературные притчи (нем. Literarische Gleichnisse)
• 1892 Der Ehrgeizige
• 1893 Jumala. Ein finnisches Märchen
• 1896 Баллады нем. Balladen
• 1897 Ущелье Сен-Готард (нем. Der Gotthard
• 1898 Лейтенант Конрад (нем. Conrad, der Leutnant)
• 1898 Сборник критических эссе «Забавные истины» (нем. Lachende Wahrheiten)
• 1900 Die Auffahrt
• 1901 Hera die Braut
• 1903 Die hohe Zeit
• 1904 Ende und Wende
• 1905 Олимпийская весна (Эпос)
• 1906 Imago
• 1906 Gras- und Glockenlieder
• 1907 Die Mädchenfeinde
• 1920 Meine frühesten Erlebnisse
• 1924 Prometheus der Dulder

Ссылки

• [n-t.ru/nl/lt/spitteler.htm Карл Фридрих Георг Шпиттелер, швейцарский поэт]
• [literature.nobel.brainparad.com/carl_spitteler.html Carl Spitteler] at the [literature.nobel.brainparad.com/index.html Timeline of Nobel Winners]
• [www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/1919/spitteler-bio.html Биографические сведения]  (англ.) на сайте Нобелевского комитета
• [www.carl-spitteler.ch Official Site of the Carl Spitteler Foundation]

Отрывок, характеризующий Шпиттелер, Карл

– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.