Шраг, Илья Людвигович

Илья Людвигович Шраг
Ілля Людвигович Шраг
Депутат Первой Думы, 1906 г.
Дата рождения:	23 августа 1847(1847-08-23)
Место рождения:	м. Седнев Черниговский уезд Черниговская губерния
Дата смерти:	11 апреля 1919(1919-04-11) (71 год)
Место смерти:	Чернигов
Гражданство:	Российская империя Российская империя Украинская Держава УНР
Вероисповедание:	православие
Род деятельности:	депутат Государственной думы I созыва от Черниговской губернии
Автограф

Илья́ Лю́двигович Шраг (укр. Ілля Людвигович Шраг 23 августа 1847, местечко Седнев Черниговского уезда Черниговской губернии — 11 апреля 1919, Чернигов) — украинский общественный и политический деятель, адвокат, депутат Государственной думы I созыва от Черниговской губернии, культурный деятель, известный поддержкой многих литераторов того времени. Идейный вдохновитель черниговской «Просвиты».

Биография

Украинец. Родился в местечке Седнев в окрестностях Чернигова в семье врача, выходца из Саксонии.

Образование

Учился в Черниговской гимназии, исключен в 1865 за участие в выступлении учащихся против насаждавшейся в гимназии системы доносительства. Сдал экзамены экстерном и поступил в петербургскую Медико-хирургическую академию, через полтора года перешёл на юридический факультет Петербургского университета. В 1869 г. во время петербургских студенческих волнений был сторонником умеренной студенческой партии, но был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Исключен из университета и 22 марта 1869 г., по распоряжению шефа жандармов выслан на родину под надзор полиции в местечко Седнев (Черниговского уезда).

В июне 1873 года благодаря покровительству губернатора князя С. П. Голицына получил разрешение жить повсеместно за исключением столиц и университетских городов, переехал в Чернигов, до 1874 служил в губернской управе. В ноябре 1873 года получил разрешение переехать в Киев для сдачи государственных экзаменов. Выехал на 3 месяца в Киев, где написал работу о крестьянских судах в Московской и Владимирской губерниях. После успешной сдачи экзаменов и защиты дипломной работы получил звание кандидата прав. После снятия в 1875 надзора полиции (при сохранении запрета проживать в столицах и университетских городах) начал адвокатскую практику. Присяжный поверенный в Чернигове. В январе 1878 года надзор полиции был снят и разрешено жить повсеместно.

Земская деятельность

• В 1875 гласный Черниговской городской думы и член городской управы.
• С 1879 по 1887 год товарищ городского головы В. М. Хижнякова.
• Член от города в губернском по городским делам присутствии.
• Член попечительского совета ремесленной школы.
• В 1870—1900-х годах гласный Борзнянского уездного земского собрания, член проектной и бюджетной комиссий уездного земства, секретарь уездного земского собрания.
• С 1878 член губернского земского собрания. Председатель юридической комиссии, член комиссий народного просвещения и музейной в губернском земстве.
• Представлен к званию почётного гражданина, но не утверждён администрацией.
• В 1871—1874 заведующий редакцией «Черниговского земского сборника».
• С 1890 член губернской земской управы, а также губернского по земским делам присутствия.
• Член попечительского совета Черниговской женской гимназии от земства.
• Председатель правления общественной библиотеки.
• Член губернской учёной архивной комиссии, позднее товарищ председателя.
• Участник совещаний Черниговского уездного сельскохозяйственного комитета.

Деятель украинского национального движения

Под влиянием А. Я. Кониского и В. Б. Антоновича присоединился к украинскому национальному движению. Выступал за введение в народных школах обучения на украинском языке, за разрешение издания на украинском языке школьной литературы. Вёл переписку с Петербургским комитетом грамотности по поводу издания украинских книг. Неоднократно выступал в защиту украинского языка и культуры на губернских земских собраниях. Участвовал в решении вопроса о принятии в дар Черниговским земством Музея украинской старины В. В. Тарновского.

С 1897 принадлежал к Общей украинской беспартийной организации, постоянный представитель на её съездах. В 1893 один из членов-учредителей, а в дальнейшем глава Черниговской украинской громады (общины), собрания которой проходили в его доме. Участвовал в любительских театральных постановках украинских пьес. В 1905—1906 годах был заместителем председателя Союза автонимистов. В 1903—1906 выступал в качестве защитника на политических процессах. Был адвокатом O. Андриевской. Впоследствии был заместителем председателя Товарищества украинских прогрессистов, образовавшегося в 1908 г. после распада УДРП.

• С ноября 1904 член Украинской демократической партии.
• С конца 1905 член Украинской демократической-радикальной партии.
• В 1905 году Участник земских и городских съездов, на которых неоднократно выступал с заявлениями о необходимости национально-территориальной автономии Украины.
• В 1904 году, находясь в Санкт-Петербурге, получил приглашение принять участие в работе комиссии Академии наук по отмене цензурных ограничений украинского языка («малорусской письменности»).
• В феврале 1905 в состав делегации украинских деятелей обратился к председателю Комитета министров С. Ю. Витте с ходатайством об отмене указов 1863 и 1876 и легализации украинской прессы.
• В конце октября 1905 года принимал энергичные усилия по предотвращению еврейского погрома в Чернигове.
• В 1905—1906 годах заместитель председателя Союза автономистов.

Сотрудничал в журналах «Правда» (Львов, 1892—1895), «Записки Наукового товариства Iм. Т. Г. Шевченка» (Львов, с 1892) в еженедельниках «Украинский вестник» (1906), «Южные записки» (1906), «Юридическом вестнике».

В Первой Государственной Думе

Член Конституционно-демократической партии, один из руководителей её Черниговского губернского комитета. Выдвинут кандидатом в члены 1-й Государственной Думы от блока конституционных-демократов и украинских радикал-демократов.

15 апреля 1906 избран в Государственную думу I созыва от общего состава выборщиков Черниговского губернского избирательного собрания. Входил в Конституционно-демократическую фракцию и Группу автономистов. Один из основателей и руководителей Украинской парламентской громады. Председатель 7-го отдела Государственной думы. Член комиссии по выработке законопроекта о собраниях. Подписал законопроект «О гражданском равенстве». Докладчик 7-го отдела по проверке прав членов Государственной думы. Участвовал в обсуждении вопросов об амнистии, по аграрному вопросу, Белостокскому погрому. Выступал в Государственной думе с требованием политической амнистии, с разоблачением роли черниговской администрации и «Черниговских губернских ведомостей» в провоцировании еврейского погрома. Критиковал земельный проект 42-х". Работал в журналах «Украинский вестник» (издание украинской фракции), «Записках Научного Общества им. Т. Шевченко», «Раде» (первая ежедневная украинская газета в Приднепровской Украине).

10 июля 1906 года в г. Выборге подписал «Выборгское воззвание» и осуждён по ст. 129, ч. 1, п. п. 51 и 3 Уголовного Уложения, приговорён к 3 месяцам тюрьмы и лишён права быть избранным. Временно отстранен от адвокатской практики и исключен из органов земского и городского самоуправления.

После роспуска Думы

Продолжал сотрудничать в прессе: «Рiдний край» (1907), «Рiдна справа (Вiстi з Думи)» (1907), «Русские ведомости».

• В 1907 году вошёл в Черниговскую «Просвiту» (1907), однако по настоянию губернатора исключен из неё в сентябре 1908.

Член киевской ложи ВВНР «Правда».

Член Украинского Законодательного Общества. В октябре 1908 возобновил адвокатскую деятельность. Участвовал в качестве защитника на литературных процессах. Один из инициаторов создания «Товарищества украинских прогрессистов» (ТУП), позднее заместитель председателя ТУП. Принадлежал к демократическо-радикальной партии, из которой 1917 образовалась Украинская партия социалистов-федералистов.

После февральской революции

После Февральской революции 1917 вошёл в Исполком объединённых общественных организаций Чернигова, председатель Черниговского суда. Член Черниговской «Просвiты». Избран товарищем председателя на съезде ТУП, преобразованного в «Союз украинских автономистов-федералистов» (СУАФ), член президиума СУАФ (март — июнь 1917), товарищ его председателя М. С. Грушевского. В апреле 1917 основатель и руководитель Черниговского отдела Украинской партии социалистов-федералистов (УПСФ).

В апреле 1917 г. на Всеукраинском национальном конгрессе был избран членом Украинской Центральной Рады от Черниговской губернии, входил в состав комиссии Центральной Рады по разработке проекта статуса автономии Украины, председатель губернского исполкома на Черниговщине. На съезде УПСФ в мае 1918 при обсуждении земельного вопроса выступил с предложением об ограничении применении выкупа как принципа аграрной реформы, за сохранение в программе партии требования уничтожения частной собственности на землю, высказав уверенность в том, что крестьянам импонирует идея изъятия земли из товарооборота. Несмотря на долголетнюю приверженность идее федеративного переустройства России и политической автономии Украины, в январе 1918, убедившись в невозможности реализации этого требования, принял лозунг самостоятельной украинской государственности, провозглашённой 4-м Универсалом Центральной Рады. Во времена УНР (летом 1918) отказался от предложения гетмана Скоропадского возглавить кабинет министров, сославшись на преклонный возраст и болезнь.

Умер в Чернигове, где находился под домашним арестом у большевиков.

Семья

Сын Николай Ильич Шраг (1894—1970) — эсер, член Учредительного собрания.

Сочинения

• Вопрос о народном языке в школе // Южные записки. 1904. № 12;
• Народный язык в школе и книге. // Южные записки. 1904. № 25;
• Священное писание и малорусский язык // Южные записки. 1904. № 48;
• О союзе автономистов // Украинский вестник. 1906. № 1.
• I. Л. Шраг // Рiдний край. 1906. № 16;

Литература

• [www.tez-rus.net/ViewGood42456.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008. С. 706—707.]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003750528#?page=438 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Первый созыв. М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина. 1906 С. 404.]
• [elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=012002&id=6771&cType=1 Первая Государственная Дума. Алфавитный список и подробные биографии и характеристики членов Государственной Думы.] — М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина, 1906. — 175 с.
• [ru.wikisource.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:%D0%93%D0%BE%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%B4%D1%83%D0%BC%D0%B0_%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%B7%D1%8B%D0%B2%D0%B0_%281906%29.pdf Государственная Дума первого призыва. Портреты, краткие биографии и характеристики депутатов.] — Москва: «Возрождение», 1906. C. 53.
• Ефремов С. Пам’ятi I. Л. Шрага // Наше минуле. 1919. № 1-2;
• Демченко П. П., Курас Г. М. I. Л. Шраг — «славний украiньский дiяч» // Украiньский iсторчиний журнал. 1993. № 10;
• Политические партии России. Конец XIX первая треть XX века: Энциклопедия. М, 1996;
• Серков А. И. Русское масонство, 1731—2000: Энциклопедический словарь. М, 2001.
• Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (1-й созыв). Дело 68. Лист 11; Фонд 1327. Опись 1. 1905 год. Дело 141. Лист 109—109 оборот; Дело 143. Лист 156 оборот.

Отрывок, характеризующий Шраг, Илья Людвигович

– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.