Шрамм, Лео Пауль

Лео Пауль Шрамм нем. Leo Paul Schramm
фото 1902 г.
Основная информация
Дата рождения	22 сентября 1892(1892-09-22)
Место рождения	Вена
Дата смерти	30 ноября 1953(1953-11-30) (61 год)
Место смерти	Брисбен
Страна	Австро-Венгрия Австро-Венгрия, Австралия Австралия
Профессии	пианист, композитор, педагог
Инструменты	фортепиано

Лео Пауль Шрамм (нем. Leo Paul Schramm; 22 сентября 1892, Вена — 30 ноября 1953, Брисбен) — австрийско-австралийский пианист и композитор.

Биография

С 10-летнего возраста учился у Теодора Лешетицкого. В 15 лет отправился в Берлин, где его карьеру солиста и аккомпаниатора прервала Первая мировая война, во время которой Шрамм выступал перед австрийскими солдатами. В 1916 г. Шрамм женился на виолончелистке Мари Хан, и вплоть до развода в 1927 г. Шрамм, Хан и скрипач Штефан Френкель выступали как трио. На рубеже 1920-30-х гг. Шрамм преподавал в различных консерваториях Германии, а также в Роттердаме, где познакомился с пианисткой Бернардиной Адрианой Сутермеер, на которой женился в 1928 г. Шрамм и Сутермеер выступали и записывались как фортепианный дуэт. В начале 1930-х гг. в составе Будапештского трио (вместе со скрипачом Николасом Ротом и виолончелистом Тибором де Макулой) Шрамм гастролировал по юго-восточной Азии (Цейлон, Суматра, Ява, Сингапур), а в 1933 г. вместе с женой поселился в Батавии, где руководил местным оркестром, сочинял музыку для кинофильмов, а также написал «Яванскую сюиту» для фортепиано и два цикла этюдов. В 1938 г. чета Шраммов переехала в Веллингтон, где открыла небольшую частную музыкальную школу. После того как во время Второй мировой войны семья Шраммов, из-за своего отчасти немецкого происхождения, была фактически заключена под домашний арест, в 1946 г. Шрамм вернулся к концертной деятельности и много гастролировал по Австралии, а в 1947 г. получил австралийское гражданство. Наряду с «серьёзными» концертами, состоявшими обыкновенно из первого отделения с музыкой Баха, Бетховена и Шопена и второго отделения с произведениями современных композиторов, в том числе его собственными, — Шрамм охотно проводил дневные концерты, в которых исполнял лёгкую музыку с непринуждёнными комментариями; эти лёгкие концерты пользовались особенным успехом. Аналогичные программы Шрамм вёл на радио, исполняя по заявкам произведения популярного репертуара и чередуя с ними собственные композиции, написанные не без влияния джаза. Музыкальная критика, между тем, чем дальше, тем больше обвиняла Шрамма в легковесности и подрыве репутации классической музыки, и в начале 1950-х Шрамм отказался от концертной деятельности, уехал в менее населённую часть Австралии и занимался там мелким бизнесом, пока не умер скоропостижно от инфаркта.

Ссылки

• [adbonline.anu.edu.au/biogs/A160227b.htm Лео Пауль Шрамм] в Австралийской биографической энциклопедии  (англ.)

Отрывок, характеризующий Шрамм, Лео Пауль

Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.