Шрам (Король Лев)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Шрам
Scar
Персонаж(и) диснеевского мультфильма
«Король Лев»
Первое появление

Король Лев

Вид

Лев

Пол

Мужской

Семья

Ахади (отец)
Уру (мать)
Муфаса (брат)
Симба (племянник)
Кову (преемник)

Прообраз

Клавдий[1]
Адольф Гитлер

Создатель

Андреас Дежа

Оригинальная озвучка

Джереми Айронс
Джим Каммингс
Джеймс Хоран
Том Кейн

Русская озвучка

Юрий Лазарев[2]

Шрам (англ. Scar, по транслитерации также известен как Скар) — вымышленный персонаж и главный антагонист популярного анимационного фильма «Король Лев», выпущенного киностудией Walt Disney Pictures в 1994 году. В фильме Шрама озвучивал актёр Джереми Айронс, мультипликатор персонажа — Андреас Дежа, который известен также благодаря другим своим анимационным работам в Диснее. Помимо оригинального мультфильма, образ Шрама появляется и во множестве других официальных и фанатских произведениях вселенной «Короля Льва».

Своё имя персонаж получил из-за шрама на левом глазу (англ. scar — «шрам»). В отличие от других львов в мультфильме, тело у персонажа окрашено в тёмно-коричневый цвет. Он не столь силён, как Муфаса, однако очень умён и хитёр. Герой сам говорит в фильме: «Что касается ума, то его мне досталась львиная доля. А вот насчёт грубой силы… Увы, здесь вышла генетическая осечка».

По рейтингу форума [ultimatedisney.com/ UltimateDisney], Шрам занимает третье место в десятке лучших Диснеевских Злодеев[3].





Создание персонажа

Изначально Шрам задумывался как злой лев, не принадлежавший к семье и прайду короля Муфасы. Однако позже создатели решили, что Шрам будет представлять для главных героев бо́льшую угрозу, если он будет членом их семьи. Именно тогда, когда Шрама сделали братом короля, создатели мультфильма увидели в сюжете основу шекспировского «Гамлета», к которой они до настоящего момента не обращались. Тогда создатели решили поместить в фильм ещё несколько моментов, аналогичных «Гамлету». Первоначально, когда Шрам сбрасывал Муфасу со скалы, он говорил не «Да здравствует король», а фразу, прямиком взятую из «Гамлета» — «Покойной ночи, милый принц» (англ. Good night, sweet prince). Однако впоследствии они заменили эту фразу, решив, что она была чересчур красноречива[4].

Аниматору Шрама, Андреасу Дежа, довелось использовать новый подход при создании этого героя. Раньше он работал либо над человеческими, либо над подчёркнуто антропоморфными персонажами, вроде Кролика Роджера и Микки Мауса. Создавая же Шрама, аниматор намерен был сохранить звериные качества льва, такие как походка и осанка, и передавать человеческий образ через них[5].

Be Prepared

Музыкальную сцену с песней «Be Prepared», которую поёт Шрам, сперва планировалось использовать в моменте после гибели Муфасы и бегства Симбы. Тогда она называлась «Thanks to Me» (с англ. — «Благодаря мне»), и в ней Шрам выражал своё торжество, захватив власть над Землями Прайда. Но впоследствии песню переместили в более ранний эпизод мультфильма, чтобы посвятить её теме заговора и коварства Шрама. Припев песни был также убран из сцены восхождения Шрама на Скалу Прайда: создатели хотели сделать этот момент более спокойным, поскольку он шёл сразу же после сильно эмоционального эпизода смерти Муфасы. Актёру Джереми Айронсу, озвучивающему Шрама, приходилось проводить в студии звукозаписи по восемь часов в сутки, чтобы подобрать нужную интонацию в вокале «Be Prepared»; под конец рабочего дня у него даже садился голос. До Джереми песню также тестировали автор текста Тим Райс, который пел за Шрама, и режиссёры фильма Роджер Аллерс и Роб Минкофф, выступающие в роли гиен. В финальной версии фильма голоса режиссёров решили оставить среди множества других голосов гиен, смехом которых оканчивается песня[6].

Композитора Ханса Циммера создатели фильма попросили написать музыкальное сопровождение к песне просто как «что-нибудь злое и коварное». Художники-дизайнеры, работающие над эпизодом с «Be Prepared», были вдохновлены фильмами Лени Рифеншталь о фашистских диктаторах. Это хорошо заметно в сцене второго куплета песни, где Шрам стоит на выступе над марширующей армией гиен, а цветовой тон окружения составляют грязно-жёлтые и чёрные цвета, дающие отсылку на старые фильмы[6].

Король Лев

Шрам — младший брат короля-льва Муфасы и родной дядя его сына Симбы. Мечтой Шрама и его стремлением было занять место своего брата и властвовать над Землями Прайда; он, предположительно, всю жизнь ждал конца правления Муфасы и надеялся, что его сын умрёт при рождении. Но после появления Симбы на свет Шрам остался вторичным наследником. В одном из первых эпизодов мультфильма он говорит пойманной на завтрак мыши: «Жизнь несправедлива, верно? Вот я, например, никогда не стану королём…». Потеряв шанс взойти на трон сразу после ухода Муфасы и ревниво относясь к Симбе как к наследнику, Шрам задумывает убить своего племянника.

Шрам подстрекает Симбу отправиться на опасную запретную территорию саванны — Слоновье Кладбище. Там Симбу ожидали трое гиен — Шензи, Банзай и Эд, которые являлись давними знакомыми Шрама и были с ним в сговоре. Но покушение на жизнь маленького принца терпит неудачу, поскольку ему на помощь приходит Муфаса и разгоняет врагов. Тогда Шрам вербует целую армию гиен, обещая им свободную жизнь и охоту на Землях Прайда, если они помогут ему убить Муфасу и Симбу, после чего королём станет он.

При помощи Шензи, Банзая и Эда Шрам устраивает бегство антилоп гну в ущелье, где в этот момент находился Симба, и зовёт на помощь Муфасу: таким образом, Шрам хотел, чтобы стадо антилоп растоптало и Муфасу, и Симбу. Но в последний момент Муфаса вытащил своего сына из потока бегущих животных, а сам уцепился за скалистый склон. Когда Муфаса, карабкающийся по скале, умолял Шрама помочь ему, тот наклонился над ним и резко вцепился в его лапы когтями. Со словами «Да здравствует король!», Шрам скинул брата со скалы в поток гну, в котором тот и погиб. После этого Шрам внушил оставшемуся в живых Симбе, что тот виноват в смерти Муфасы, и велел ему бежать с Земель Прайда. Шрам приказал Шензи, Банзаю и Эду догнать Симбу и убить его. Однако он не знал, что у гиен не получилось схватить наследника, и они решили, что тот сам погибнет в пустыне. Шрам, тем временем, вернулся на Скалу Прайда и провозгласил себя новым королём.

При правлении Шрама в королевство пришла засуха, и из-за террора свободно разгуливающих гиен в саванне почти не осталось пищи. Спустя годы Симба, которого Шрам считал погибшим, возвратился и потребовал обратно свой трон. Тогда коварный Шрам раскрыл всем львам «правду» о вине Симбы в смерти отца. При этом Шрам постепенно загонял Симбу на край Скалы Прайда. Когда Симба сорвался со Скалы и, еле удерживаясь, висел над пропастью, Шрам решил повторить момент убийства Муфасы, схватив Симбу когтями за лапы. В этот момент Шрам раскрывает Симбе, что именно он убил его отца. Разгневанный Симба прыжком прижал Шрама к земле и заставил его публично признаться в преступлении. В то же время гиены ринулись на Симбу, в ответ их атаковали львицы.

В конце сражения Симба зажал Шрама на краю вершины Скалы. Испугавшись, Шрам умолял Симбу не убивать его, ссылая всю задумку об убийстве на гиен; он не знал, что Шензи, Банзай и Эд услышали это. Симба сохраняет ему жизнь и приказывает уйти из Земель Прайда. Шрам повернулся спиной и начал было удаляться, но вдруг кинул Симбе в глаза раскалённые угли и бросился на племянника. После этого следовала жестокая схватка, но Шрам проиграл и был сброшен с высокого скалистого уступа, хотя всё ещё остался жив. Однако внизу покалеченного Шрама встретили гиены, разгневанные на него за то, что он предал их. Шрам пытался поговорить с ними и хоть как-то найти выход из ситуации, но те окружили его и со смехом бросились на своего бывшего лидера, убив его[7].

Король Лев 2: Гордость Симбы

В выпущенном на видео продолжении оригинального мультфильма, названном «Король Лев 2: Гордость Симбы», обнаруживается, что при своём правлении Шрам имел группу лояльно относящихся к нему львиц, которые впоследствии были изгнаны Симбой после смерти его дяди. Их предводительницей была преданная Шраму львица по имени Зира. Зира имела троих детей: львёнка Кову, уже взрослого льва Нуку и дочь Витани. Из них Кову был отмечен Шрамом в качестве своего наследника. В связи с этим Зира растила Кову для того, чтобы тот убил Симбу и стал новым королём. Кову внешне очень похож на Шрама, несмотря на то, что не является его сыном; впоследствии у него появился такой же шрам на левом глазу, поставленный Зирой.

В мультфильме дважды появляется образ Шрама. Первый раз — в кошмарном сне Симбы. Ему приснилось бегство антилоп, в котором погиб его отец, Муфаса. Когда он изо всех сил карабкался по скале, Симба спешил ему на помощь, протягивая лапу. Симба слышит смех позади, оборачивается и видит подкрадывающегося Шрама (в этой сцене его озвучил Джим Каммингс). Он цепляется когтями в его лапу, тем самым помешав ему спасти отца. Муфаса срывается со скалы в стадо антилоп. Симба вновь в гневе оборачивается на своего дядю; в этот момент лицо Шрама проясняется и становится лицом Кову, который со злорадным смехом сбрасывает Симбу вниз, следом за Муфасой. В другом эпизоде фильма Кову видит лицо Шрама в своём отражении в пруду, когда Симба изгоняет его из Земель Прайда. Кову смотрит в пруд, и его отражение внезапно мутнеет и превращается в лицо Шрама. Отрёкшийся от своей клятвы отомстить за Шрама, Кову не выносит этого и в панике убегает. Эта сцена — противопоставление сцене из оригинального мультфильма, где Рафики показывает Симбе его собственное отражение в пруду, которое затем также мутнеет и становится лицом Муфасы[8].

The Lion Guard

В анимационном сериале The Lion Guard проясняется, что некогда Шрам владел «Голосом Предков» и был главой «Львиной Охраны». Но однажды он решил использовать Львиную Охрану для захвата власти и свержения Муфасы, но остальные львы из группы отказали ему, и он использовал Голос Предков, чтобы уничтожить их. Однако, использовав Голос во имя зла, Шрам навсегда лишился его.

Мюзикл

В бродвейском мюзикле «Король Лев», основанном на оригинальном фильме, играет актёр, одетый в африканском стиле с прикреплённой к голове маской льва. Маска может опускаться на его лицо, когда актёр наклоняется вперёд — для придания более «звериного» взгляда. Первоначально в роли Шрама выступал Джон Викери, после его сменил Патрик Пэйдж. Роль Шрама на сцене оказалась более расширенной благодаря новой песне «The Madness of King Scar» (с англ. — «Безумие короля Шрама»). В ней герой начинает сомневаться в правильности своего правления, заметив, что потерял лояльность львиц к себе. Он пытается соблазнить Налу, но получает от неё лишь пощёчину.

Kingdom Hearts II

Помимо появлений в различных видеоиграх, посвящённых «Королю Льву», Шрам присутствует в игре Kingdom Hearts II, выпущенной совместно фирмами Disney и Square Enix. В этой игре Шрама озвучивает Джеймс Хоран; сам Шрам выступает как главный злодей мира «Pride Land», соответствующего месту действия «Короля Льва». Как и в фильме, Шрам убивает Муфасу, чтобы стать королём, и под его правлением в Земли Прайда приходит засуха и вымирание.

До прибытия главных героев игры — (Соры, Дональда Дака и Гуфи), — Пит, будучи в образе льва, предлагает Шраму использовать Бессердечных, чтобы поддержать его правление на Землях Прайда. Сора (находящийся в образе львёнка, в которого он превратился с помощью магического костюма) помогает Симбе вернуться в Земли Прайда, чтобы он мог бросить своему дяде вызов. Момент, где Шрам зажимает Симбу на край скалы и Симба узнаёт, что именно Шрам убил Муфасу, почти идентичен сцене из фильма; разница лишь в значительно меньшем количестве гиен и присутствии Соры с группой львиц, которые затем спасают Тимона и Пумбу от гиен Шензи, Банзая и Эда. Потом наступает кульминация битвы между Симбой и Шрамом, в которой Шрам был сброшен со скалы[9].

Король Лев: Шесть новых приключений

Согласно серии книг «Король Лев: Шесть новых приключений» (англ. The Lion King: Six New Adventures), по-настоящему Шрама звали Така, что на языке суахили значит «грязь» или «мусор». В «Истории о двух братьях» (англ. A Tale of Two Brothers), одной из книг серии, Така был очень недоволен тем, что наследником трона стал Муфаса, а не он. Он ещё больше расстраивается, когда его отец, король Ахади, не сдерживает обещание пойти с ним на охоту, поскольку был занят проблемами засухи в Землях Прайда. Подавленный Така уходит, чтобы поговорить со своими друзьями-гиенами Шензи, Банзаем и Эдом. Они подают ему идею о том, что если Муфаса прослывёт неудачником, то место наследника отдадут именно Таке, а не ему.

После этого Така хитростью сталкивает Муфасу в водоём на глазах у буйвола по имени Бома в том месте, где вода принадлежала именно ему. Земли Прайда находились в засухе, и любая вода представляла большую цену. Муфаса пытается поговорить с разъярённым Бомой, в то время как Така говорит, что, согласно законам короля, Бома должен либо уйти сам, либо столкнуться в битве с Муфасой. Бома поднимается из воды к Муфасе, которого вовремя спасает мандрил Рафики. Тогда Бома объявляет, что его стадо получит Таку. Муфаса спешит ему на помощь. Самый большой буйвол ударяет Таку рогами и тот теряет сознание. Муфаса прыгает, чтобы защитить своего брата и сразиться с буйволами. Прежде, чем кто-либо предпринимает какой-либо шаг, появляется Ахади с большой группой зверей и прекращает драку. Позже Рафики осматривает Таку и обнаруживает под левым глазом рану, которая, возможно, никогда не заживёт. Така просит, чтобы с этих пор его называли Шрамом: это будет служить ему напоминанием о том, как он глупо позволил гневу победить себя.

Хроники Земель Прайда

В фанатской серии книг «Хроники Земель Прайда», написанной Джоном Буркиттом и Дэвидом Моррисом, первый том — «Наследие Ахади» — целиком посвящён жизни Шрама, от его рождения до его смерти. В этой книге, как и в «Шести новых приключениях», Шрама также звали Такой, но в сюжете имеются расхождения, например, в том же возникновении шрама.

По «Хроникам», в детстве Муфаса и Така часто ссорились, но всё же любили друг друга и прощали любые обиды. Камнем преткновения в их дружбе стало объявление Муфасы как наследника. Така, как и в «Шести новых приключениях», очень огорчился этому, хотя Муфаса чувствовал себя виноватым по отношению к брату. Всячески утешала Таку и его возлюбленная — Сараби (которая в будущем стала супругой Муфасы). Тогда и Муфаса решил взбодрить Таку и кое-что придумал. В легендах Прайда был один рассказ о белой львице, исполняющей желания. Муфаса решил, что обнаруженный им белый медоед тоже обладает таким же даром и решил прийти к нему вместе с Такой и пожелать, чтобы после смерти оба брата стали Великими Королями Прошлого. Когда Муфаса, Сараби и Така прибыли к норе медоеда, Муфаса стал подшучивать над братом, говоря, что у Таки не хватит смелости забраться туда. Но Така, не желающий опускать авторитет при Сараби, всё же полез в норку. Медоед не выполнил его желание, вместо этого он до крови разодрал левый глаз Таки. Впоследствии рана зажила, но на её месте остался шрам. С тех пор звери привыкли называть Таку «Шрамом».

Сразу после несчастного случая с медоедом шаман Маккеди лечил глаз Таки. В это время его младший брат Рафики неожиданно впал в транс и произнёс в сторону Таки пророчество, где говорилось о том, что первый, кто коснётся его, будет определять его судьбу. После Така постоянно вспоминал это пророчество и его не покидала мысль, что Муфаса станет причиной его смерти. Хотя Муфаса по-прежнему любил брата, Шрам не мог больше оставаться в прайде, думая, что и родной брат, и все звери утратили любовь к нему. Он просит Сараби уйти вместе с ним, но та не может оставить дом, и Шрам, ревнуя её к Муфасе (который действительно был влюблён в Сараби), уходит один. Шрам находит себе нового друга — гиену Фабану, мать Шензи, Банзая и Эда. Та советует ему забыть предсказание и вернуться в прайд. Но к тому времени, как Шрам вернулся, Сараби утратила к нему чувства, полюбила Муфасу и уже ждала от него первого львёнка. С тех пор Шрам остался жить в Прайде. Иногда он навещал Фабану и её детей. Всё это время Шрам питал ненависть к своему брату, пока однажды не поклялся себе убить его.

Другие появления

  • Образ Шрама (без реплик) появляется в мультсериале «Король Лев: Тимон и Пумба», в эпизоде, где Тимон пытается вернуть Пумбе потерянную память.
  • Шрам появлялся в диснеевском мультфильме «Геркулес» в виде простой львиной шкуры, уподобленной Немейскому льву. В этой сцене львиную шкуру, которая похожа на шкуру Шрама, носит Геркулес. Возможно, это была шутка мультипликаторов, тем более, что мультипликатор Шрама, Андреас Дежа, также являлся мультипликатором взрослого Геркулеса.
  • Шрам присутствовал в «Фестивале Короля Льва», аттракционе «Диснеевского Звериного Королевства» и «Гонг-Конгского Диснейленда». Аттракцион является упрощённой версией бродвейского мюзикла, и Шрам в нём также изображён человеком в своеобразном костюме льва. Кроме того, персонаж был вызван как один из злодеев Королевы, чтобы сразиться с Микки Маусом в шоу «Fantasmic!» версии парка Disney-MGM Studios.

Напишите отзыв о статье "Шрам (Король Лев)"

Примечания

  1. The Lion King Platinum Edition: Origins [DVD]. Walt Disney Home Entertainment.
  2. Согласно данным о русском дубляже показанных на DVD, после показа мультфильма «Король Лев».
  3. [www.ultimatedisney.com/countdown4/index3.html Top 30 Disney Villains Countdown]. UltimateDisney.com (Октябрь 2004). Проверено 23 декабря 2014.
  4. История сюжета. «Король Лев»: Специальное издание: Walt Disney Home Entertainment.(2003).
  5. Дизайн персонажей: Шрам. «Король Лев»: Специальное издание: Walt Disney Home Entertainment.(2003).
  6. 1 2 Режиссёрские комментарии. «Король Лев»: Специальное издание: Walt Disney Home Entertainment.(2003).
  7. Dave Smith. [disney.go.com/vault/archives/villains/scar/scar.html Scar Character History]. Disney Archives. Disney Enterprises. Проверено 21 февраля 2013. [web.archive.org/web/20100401012551/disney.go.com/vault/archives/villains/scar/scar.html Архивировано из первоисточника 1 апреля 2010].
  8. Дэррел Руни, Роб Ладука (режиссёры). Король Лев 2: Гордость Симбы. Walt Disney Pictures.(1998).
  9. Square Enix, Kingdom Hearts II. Изд. Square Electronic Arts. PlayStation 2 (2006-03-28).

Ссылки

  • [www.disney.wikia.com/wiki/Scar Шрам на Disney Wiki]
  • [www.imdb.com/character/ch0000493/ Шрам на] Internet Movie Database
  • [www.khwiki.net/Scar Шрам на Kingdom Hearts Wiki]


Отрывок, характеризующий Шрам (Король Лев)

– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.