Шреберк, Шломо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Шреберк Шломо
Имя при рождении:

Шреберк Шлойме-Зайвл

Дата рождения:

1876(1876)

Место рождения:

Поставы

Дата смерти:

5 ноября 1944(1944-11-05)

Место смерти:

Тель-Авив

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Шребер Шломо (Шлойме-Зайнвл) (1876, Поставы, Виленская губерния5 ноября 1944, Тель-Авив) — издатель.



Биография

Родился в местечке Поставы в семье Шахно Шреберка и Ревекки Ром [1]. Получил традиционное еврейское религиозное образование. В юности принимал участие в сионистском движении. В 1900 открыл в Вильне издательство (до 1908 издал свыше 100 книг на иврите и идише, в т. ч. произведения Ш.Нигера, Менделе Мойхер-Сфорима и др.). В 1911 – совместно с Э.Капланом, Бен-Авигдором, Беньямином Шиминым и Яковом Лидским — один из учредителей акционерного издательского общества «Централь». В 1914 начал издавать ежедневную газету на идише «Дас Лебн» (Варшава). Переехал в Варшаву в 1922 и возглавил «Централь», которая была в дальнейшем реорганизована в издательский дом «Ахиасаф». Благодаря ему были изданы - «История еврейского народа» в десяти томах С.М.Дубнова, Собрание сочинений в пятнадцати томах С.Ан-ского, Собрание сочинений в девяти томах Я.Динезона, Собрание сочинений в семи томах Дер Лебедикера и др.
В 1935 эмигрировал в Эрец-Исраэль, где продолжил свою издательскую деятельность (всего выпустил свыше 300 книг на идише). Один из основателей первый президент Союза издателей Эрец-Исраэль.

Напишите отзыв о статье "Шреберк, Шломо"

Примечания

  1. [www.tidhar.tourolib.org/tidhar/view/4/1681 Шреберк Шломо в Энциклопедии Основателей Израиля]

Ссылки

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Шреберк, Шломо

– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.