Шрейбер, Иван Петрович

Иван Петрович Шрейбер
Дата рождения	1794(1794)
Дата смерти	24 апреля 1861(1861-04-24)
Место смерти	Смоленск
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	13-й егерский полк, 6-й округ внутренней стражи
Сражения/войны	Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 гг., поход 1815 года, Польская кампания 1831 года
Награды и премии	Орден Святого Владимира 4-й ст. (1812), Орден Святой Анны 3-й ст. (1814), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1840)

Иван Петрович Шрейбер (1794—1861) — генерал-лейтенант, окружной генерал 6-го округа внутренней стражи.

Биография

Иван Шрейбер родился в 1794 г. и происходил из дворян Казанской губернии. Воспитывался в 1-м кадетском корпусе, по окончании которого в марте 1812 г. был произведён в прапорщики и отправлен в собранную на западной границе армию.

В Отечественную войну Шрейбер участвовал в целом ряде небольших схваток и боёв с неприятелем и, кроме того, в сражениях под Смоленском, при Бородине, при Тарутине и Малоярославце, за отличие в которых был произведён в подпоручики и награждён орденом св. Владимира 4-й степени.

В кампанию следующего года, тоже за отличие в целом ряде сражений, был произведён в поручики, а за бой 7 октября под Лейпцигом, когда был ранен пулей в левую ногу, получил орден св. Анны 3-й степени. Пролежав 7 месяцев в госпиталях, Шрейбер возвратился в строй и вскоре принял участие в походе 1815 года.

Быстро повышаясь по службе, Шрейбер в 1831 г. был уже полковником и командиром 13-го егерского полка, с которым и принял участие в подавлении первого польского восстания. В эту кампанию ему пришлось сражаться под Брест-Литовском, затем участвовать в преследовании корпуса Ромарино от Брест-Литовска до австрийской границы, в обложении и занятии крепости Модлина и других делах с поляками, причем ему со своим полком пришлось однажды подвергнуться нападению целого польского корпуса и под его напором отступать несколько десятков верст, что было исполнено в полном порядке и почти без потерь.

В 1848 г., уже в чине генерал-лейтенанта, Шрейберу поручено было подробно осмотреть укрепления Оренбургского края и произвести инспекторский смотр тамошним гарнизонам. В течение четырех месяцев по страшной жаре беспрерывно разъезжая по киргизским степям, Шрейбер, в точности выполнил возложенное на него поручение, несмотря на беспрестанные беспокойства киргизов, которые тысячами вились около небольшого отряда, составлявшего охрану Шрейбера.

Назначенный в 1852 г. окружным генералом 6-го округа внутренней стражи, Шрейбер прослужил в этой должности еще шесть лет и лишь в 1858 г., после почти полувековой службы в офицерских чинах, вышел в отставку. С тех пор до самой смерти он жил в Смоленске, где и скончался 24 апреля 1861 г., на 68 году от рождения.

Среди прочих наград имел орден св. Георгия 4-й степени, полученный им 11 декабря 1840 года за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах (№ 6182 по списку Григоровича — Степанова).

Источники

• Е. Я. Шрейбер, Иван Петрович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Некролог // «Московские ведомости», 1861 г., № 111
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Отрывок, характеризующий Шрейбер, Иван Петрович

– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.