Красная гвардия (Россия)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Штаб Красной гвардии»)
Перейти к: навигация, поиск
Красная гвардия
Активна в:

Российская республика, затем
РСФСР

Дата формирования:

апрель 1917 (расформирована в июле 1917, восстановлена в августе-сентябре 1917)

Дата роспуска:

не позднее октября 1919 (интегрирована в РККА)

Участие в конфликтах:

Июльские дни[1], Октябрьская революцияПетрограде, Москве, Ташкенте), Гражданская война в России, Гражданская война в Финляндии

Кра́сная гва́рдия — добровольные[2] вооружённые отряды, создававшиеся территориальными партийными организациями РСДРП(б) для осуществления революции 1917 года в России[2], основная форма вооружённых организаций большевиков во время подготовки и осуществления Октябрьской революции и первых месяцев Гражданской войны[3]. Отряды Красной гвардии общероссийского командования не имели, создавались и расформировывались решениями партийных и советских органов на местах.





Создание и структура

Прообразом Красной гвардии послужили боевые дружины рабочих во время революции 1905 г.. Тогда же под создание будущей Красной гвардии было подведено теоретическое обоснование Владимиром Ульяновым (Лениным):

Не в "новых мотивах" нехватка, почтеннейшие Маниловы, а в военной силе, в воен­ной силе революционного народа (а не народа вообще), которая состоит 1) в вооружен­ном пролетариате и крестьянстве, 2) в организованных передовых отрядах из предста­вителей этих классов, 3) в готовых перейти на сторону народа частях войска. Взятое все вместе, это и составляет революционную армию.
В. И. Ленин, «Последнее слово "искровской" тактики или потешные выборы, как новые побудительные мотивы для восстания»
Ближайшей и важнейшей задачей Советов,  выполнение 
которой единственно  гарантирует победу  над всеми 
силами  контр-революции  и  дальнейшее  развитие и
углубление революции, партия считает всеобщее воо-
ружение народа и, в частности,  немедленное созда-
ние рабочей красной гвардии во всей стране.
из резолюции Бюро ЦК РСДРП(б), 26 марта 1917 г.

Термин красная гвардия получил широкое распространение после его употребления в опубликованной 26 марта 1917 года резолюции Бюро ЦК РСДРП(б) «О Временном Правительстве»[3]. Первые дружины, получившие название отрядов красной гвардии, возникли весной 1917 года в Петрограде, Москве, Киеве, Ревеле, Харькове, Одессе, Самаре, Нижнем Новгороде и других городах Российской республики. Строились эти дружины чаще при предприятиях (хотя были также районные и городские отряды) и входили в подчинение местным Советам и, реже, большевистским комитетам[4]. Крупные централизованные красногвардейские структуры были образованы в Санкт-Петербурге (Главный штаб Красной гвардии) и Москве (Центральный штаб Красной гвардии)[3].

Организационные мероприятия по формированию первых отрядов красной гвардии начались в марте-апреле 1917 года. Так, в Москве 14 апреля на заседании Московского комитета РСДРП(б) было принято Положение о создании Красной гвардии. В Петрограде 17 апреля Собранием представителей рабочих дружин была образована комиссия по формированию рабочей гвардии, а 29 апреля в газете «Правда» был опубликован проект её устава. Выборгский районный Совет 28 апреля постановил преобразовать в отряды красной гвардии отряды рабочей и заводской милиции. 17 мая была избрана комиссия по созданию отрядов Красной гвардии на заседании Совета рабочих депутатов Самары и т. п. Большую роль в создании красной гвардии сыграли фабрично-заводские комитеты[5]. Фактически в марте-апреле вооружённые дружины рабочих, созданные изначально или преобразованные в отряды красной гвардии впоследствии, возникли в 17 городах, в мае-июне — ещё в 24-х[4].
Кандидаты в Красную гвардию утверждались по рекомендации трудовых коллективов, местных Советов, профсоюзных комитетов и отделений РСДРП(б). Единой униформы красногвардейцы не имели, они несли службу в гражданской одежде, однако им выдавали удостоверяющие документы и красногвардейские значки (либо нарукавные повязки). Вопрос о оплате деятельности красногвардейцев и бойцов рабочей милиции решался между рабочими коллективами и владельцами предприятий: рабочие требовали выплаты среднего заработка за часы, затраченные на охрану правопорядка, предприниматели платить не хотели[6]. Боевыми подразделениями Красной гвардии являлись десяток (10-15 человек), взвод (4 десятка), дружина или рота (3-4 взвода), батальон (3-4 дружины или роты)[7].
После июльских антиправительственных волнений красногвардейцы были разоружены, а красногвардейские отряды — расформированы, что было констатировано, в частности, на VI съезде РСДРП(б)[8].

Возрождение

Отряды Красной гвардии, сыгравшие роль военной силы большевиков в Октябрьскую революцию, а также важную роль в первые месяцы Гражданской войны, стали формироваться во время Корниловского выступления (август 1917 г.). Временное правительство в дни корниловского мятежа привлекло большевиков к защите правительственной власти, вследствие чего Советы рабочих и солдатских депутатов постепенно стали переходить под контроль большевистских ячеек, и большевики получили возможность легально вооружаться. В результате в рабочих районах начали массово создаваться отряды красной гвардии[9], как правило, под командованием лидеров большевиков[3]. При этом Красная гвардия начала формироваться не только в Центральном промышленном районе страны, но и в Белоруссии, на Дону, Кубани, в Закавказье, в Средней Азии, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Всего к концу сентября отряды Красной гвардии имелись уже в 104 пролетарских центрах страны[3].
Соорганизация отрядов Красной гвардии осуществлялась на уровне городов и районов. Например, 23 октября на Петроградской общегородской конференции Красной гвардии был принят устав Красной гвардии, избраны главная и районные комендатуры, подчинённые Военно-революционному комитету Петроградского совета. Отдельная организация боевых дружин была создана Викжелем[10]. Всего, по некоторым оценкам, численность красногвардейских отрядов в России перед Октябрьской революцией достигла 250 000 человек[4].

Участие в вооружённых конфликтах

Октябрьское вооружённое восстание в Петрограде

В октябре 1917 года Военно-революционный комитет Петроградского совета легально вооружал и обучал петроградских красногвардейцев для отпора приближавшимся к Петрограду немцам и одновременно — для совершения Октябрьской революции, в котором Красной гвардии отводилась главная роль[11]. В канун переворота отряды красной гвардии совместно с несколькими воинскими частями, подконтрольные большевикам, не встречая сопротивления, взяли под свой контроль невские мосты, почтовые отделения, вокзалы и телеграф[12]. Также силами красногвардейцев были освобождены большевики из тюрьмы «Кресты»[13]. Однако во время вооружённого захвата Зимнего дворца большинство красногвардейцев проявило себя пассивно. Несмотря на то, что общий численный состав отрядов красной гвардии составлял до 50 тысяч бойцов[14], на взятие дворца выступило не более 3,2 тысяч при общей численности штурмующих 11 тысяч человек, хотя вместе с этим передовые отряды в большинстве своём состояли именно из красногвардейцев[15].

Выступление Керенского — Краснова и восстание юнкеров

27 октября отряды красной гвардии вместе с силами Центробалта и перешедшими на сторону большевиков армейскими частями были выдвинуты к Красному Селу и Пулково для того, чтобы остановить двигавшихся на Санкт-Петербург казаков 3-го кавалерийского конного корпуса под командованием генерала П. Н. Краснова[16]. Помимо этого, Главным штабом Красной гвардии была произведена трудовая мобилизация, в результате которой до 20 тысяч рабочих было направлено на строительство оборонительных укреплений города[17].
В ночь на 29 октября красногвардейский патруль задержал члена ЦК эсеров А. А. Брудерера с документами о подготовке юнкерского восстания. Для борьбы с мятежом Петроградским ВРК наряду с солдатами были привлечены отряды красногвардейцев Петроградской стороны под командованием А. К. Скороходова и красная гвардия Обуховского завода во главе с Н. Н. Потёмкиным[17]. Во время самого мятежа красногвардейцы, находившиеся в районе действия юнкерских подразделений (Михайловский манеж, городская телефонная станция, гостиница «Астория»), позволили себя разоружать[16]. Вместе с тем, красногвардейские отряды, призванные на помощь ВРК, вступили в бой. К концу дня совместными усилиями Красной гвардии и солдат при поддержке крепостной артиллерии юнкерский мятеж был подавлен[17].
30 октября отряды Красной гвардии во главе с К. С. Еремеевым приняли участие в боестолкновении с казаками генерала Краснова, занимая позиции по центру Пулковских высот. В процессе кровопролитного сражения красногвардейцы перешли в наступление и в составе большевистских войск заняли Царское Село, а 1 ноября — Гатчину, окончательно разбив части Краснова[17].

Уже позже, в феврале — марте 1918 года, в период проведения немецкого наступления после прекращения перемирия на Восточном фронте, когда стояла прямая угроза сдачи Петрограда германцам и все центральные учреждения советской власти переезжали из Петрограда в Москву, красногвардейцы Петрограда, в обстановке хаоса и ослабления дисциплины, чинили беспорядочные уличные расстрелы, причём трупы жертв зачастую обворовывались[18].

Октябрьское вооружённое восстание в Москве

С 25 октября местная красная гвардия находилась под управлением только что созданного Московского военно-революционного комитета. Однако первые выступления отрядов красной гвардии, когда ими были захвачены районные склады с оружием, произошли стихийно, после чего московская красная гвардия фактически была взята под контроль Московским комитетом РСДРП(б), действовавшим через созданный ещё весной 1917 г. Центральный штаб Красной гвардии. Первоначально красногвардейцы участвовали в мелких стычках с юнкерами в процессе захвата транспорта, привлекались для постройки баррикад, рытья окопов, выставления пикетов, охраны районных ВРК, вооружённого сопровождения и т. п. В последующем, после начала активных боевых действий, отряды красной гвардии принимали участие в уличных боях вместе с перешедшими на сторону Московского ВРК частями регулярной армии. Так, вечером 26 октября отряд красной гвардии без боя занял Кремль, перетянув на свою сторону кремлёвский гарнизон, после чего красногвардейцы участвовали в обороне Кремля до утра 28 октября (когда Кремль был сдан комендантом вооружённым силам Комитета общественной безопасности), а также в его повторном занятии 2 ноября[19].
Следует отметить, что если в начальный период вооружённого конфликта в центре города было сосредоточено до 15 тысяч красногвардейцев, к окончанию боёв их численность возросла до 30 тысяч, включая прибывшие в Москву красногвардейские отряды городов Московской и соседних с ней губерний[17].

Чугуевское выступление и харьковский переворот (конец декабря 1917 г.)

14 декабря 1917 года харьковскими красногвардейцами были без боя остановлены юнкера Чугуевского военного училища, выступившие в направлении Харькова. На следующий день, после получения в Харькове подкрепления из числа петроградских красногвардейцев и балтийских матросов, объединённый отряд красной гвардии численностью в 600 бойцов под началом Н. А. Ховрина занял Чугуев и без боестолкновения добился от юнкеров сложения оружия.
28-29 декабря 1917 г. по приказу Антонова-Овсеенко отряды красной гвардии, численность которых в Харькове достигала 2000 человек, разоружили 2-й Украинский запасной полк и 503-й Чигиринский полк Центральной рады общей численностью 2400 человек, покончив, таким образом, в Харькове с двоевластием и обеспечив переход власти к местному военно-революционному комитету[20].

Бои в Екатеринославской губернии конца 1917 — начала 1918 года

Порядка 200 красногвардейцев харьковского завода ВЭК вместе с солдатами 30-го полка харьковского гарнизона участвовало в первом захвате большевиками станции Лозовой 13 декабря 1917 года, однако в ночь следующего дня они были выбиты Симферопольским полком имени Дорошенко, находившимся на стороне Центральной Рады.
16-17 декабря в ходе второй операции, сопровождавшейся короткими боями с переменным успехом, 280 красногвардейцев харьковских заводов ВЭК и «Динамо» вместе с солдатами 30-го полка при поддержке бронепоезда и под общим командованием начальника Объединённого штаба Харьковской красной гвардии Н. А. Руднева вновь захватили Лозовую, выдавив оттуда «дорошенковцев». После прибытия подкрепления в составе харьковских, путиловских красногвардейцев и петроградских красногвардейцев Московской заставы, а также отряда солдат из 30-го полка, 3-й Брянской артиллерийской батареи и ещё одного бронепоезда, объединённый отряд под командованием кадрового офицера, капитана П. В. Егорова 18 декабря с боем занял Павлоград, а 19-го при участии местных красногвардейцев — станцию Синельниково, частью рассеяв полк имени Дорошенко, а частью принудив его капитулировать[21].
В ночь с 25 на 26 декабря красногвардейцы Брянского завода Екатеринослава захватили броневик войск Центральной Рады, что послужило поводом для начала боевых действий в самом Екатеринославе. Собственные действия Екатеринославской красной гвардии успеха не имели. Ситуация изменилась после перехода на сторону екатеринославского ВРК Сердюцкого полка имени Орлика, захватившего местный вокзал, и прибытия в Екатеринослав петроградских красногвардейцев Московской заставы и харьковских красногвардейцев. В ночь с 27 на 28 декабря Красная гвардия успешно отразила атаку войск Центральной Рады на здание Совета рабочих и солдатских депутатов, а на следующий день полностью захватила Кодак. В ночь на 29 декабря красногвардейцами был захвачен последний оплот Центральной Рады в городе — почта[22].
7 января 1-й Петроградским сводным отрядом под командованием Н. А. Ховрина и Александровской красной гвардией совместно с отрядами анархистов М. Никифоровой и Н. Махно было отражено наступление казачьих эшелонов под Александровском, после чего в результате переговоров казаки были разоружены и обманом отправлены в Харьков[23].

Восстание Румчерода в Одессе

Январское восстание в Киеве

15 (28) января — 22 января (4 февраля1918 года силами местных красногвардейцев была предпринята неудачная попытка передать в руки Советов власть в Киеве.
В ночь на 5 (18) января комендант Киева Ковенко при помощи казаков после короткой перестрелки разоружил самое мощное красногвардейское формирование в Киеве — отряд завода «Арсенал». Также были проведены операции по разоружению красногвардейцев мастерских политехнического института, механического завода и судостроительной верфи. Однако в ночь на 15 (28) января с помощью охранявших оружие солдат полка им. Шевченко арсенальцы вернули винтовки, пулемёты и патроны обратно и отклонили требование Центральной Рады о добровольном разоружении. Таким образом, началось Январское восстание, в процессе которого Киевская красная гвардия выступила неорганизованно, не последовав утверждённому местным ВРК плану совместных действий, что обусловило её поражение[24]. Всего во время восстания киевские красногвардейцы потеряли до 900 человек, нанеся такой же урон противнику[25].

Завод «Арсенал»

На заводе «Арсенал» для управления отрядами красной гвардии и большевистски настроенными солдатами был образован свой ВРК. Численность красногвардейцев на территории «Арсенала» составляла 500—550 штыков, включая красногвардейцев, прибывших с Подола и Демиевки. Также к арсенальцам присоединилось около 150 солдат полков имени Шевченко, Сагайдачного и Богдана Хмельницкого[24]. Первоначально численность оборонцев «Арсенала» была сопоставима с числом противостоящих им войск, поэтому первую атаку на завод вечером 16 (29) января они отразили легко. Весь следующий день арсенальцы вели перестрелку, преимущественно с солдатами полка им. Богдана Хмельницкого, находившимися в казармах на Московской улице (укр.), а 18 (31) января предприняли вылазку за пределы завода, дойдя до Екатерининской улицы, после чего вернулись назад, а вечером захватили водогонную станцию, которая удерживалась ими в течение суток. В этот же и следующий день «Арсенал» выдержал два серьёзных штурма, проведённый войсками Центральной Рады с артиллерийской подготовкой. Также 19 января (1 февраля1918 красногвардейцы Никольской и Предмостной слободок, являвшиеся преимущественно рабочими завода «Арсенал», до вечера противостояли войскам Петлюры, форсировавшим в сторону Киева Днепр[26]. Также в первые дни осады из «Арсенала» вёлся артиллерийский обстрел города. Однако постепенно положение оборонцев усугублялось. 20 января (2 февраля) вследствие тяжёлого положения (постоянный артобстрел, много раненых, отсутствие подкрепления, нехватка медикаментов и боеприпасов) около 200 человек покинуло «Арсенал» через водосточные коллекторы, однако ещё столько же продолжало обороняться. 21 января (3 февраля) в результате длительного штурма «Арсенал» был взят войсками Центральной Рады, а более ста выживших в бою красногвардейцев взяты в плен[27].

Подол

На Подоле 16 (29) января из рабочих обувной фабрики Матиссона (где был образован подольский штаб красной гвардии), верфи, лесопильного, пивоваренного и других заводов было собрано до 300 красногвардейцев. Сто бойцов было отряжено в помощь арсенальцам. К красногвардейцам, оставшимся на Подоле, присоединилось до полусотни солдат полка имени Сагайдачного[24]. Самый крупный из трёх образованных на Подоле отрядов 16 (29) января занял Софийскую площадь, военный телеграф, Золотоворотский сквер и отель «Прага», однако к концу дня, понеся большие потери, красногвардейцы были выбиты к Андреевскому, Михайловскому и Вознесенскому спускам частями Центральной Рады. 17 (30) января подольцы предприняли вторую попытку взять под контроль центр Киева. Ключевым был бой за типографию Корчак-Новицкого; проиграв его, красногвардейцы оказались отброшены обратно на Подол, а боеспособного состава у них оставалось не более 90 человек, которые к концу дня 18 (31) января отступили к своему штабу, а к концу 19 января (1 февраля), после кровопролитного боя, в результате которого в отряде осталось не более 50 человек — к Щекавицкому кладбищу. На следующее утро оставшийся почти без боеприпасов отряд был в рукопашном бою перебит сечевиками[27].

Демиевка и Шулявка

Организация красногвардейских отрядов на Демиевке складывалась таким же образом, как и на Подоле, и также часть бойцов была отправлена на «Арсенал». Красногвардейские отряды были сформированы из рабочих снарядного завода, трамвайных мастерских и других[24]. Но их вооружённое выступление 16 (29) января в сторону Товарной станции было остановлено полком им. Гордиенко, после чего плохо вооружённые демиевские красногвардейцы сложили оружие[27].

На Шулявке общая численность красной гвардии составляла не менее 350 бойцов, в основном с завода Гретера и Криваненко[24]. В ночь с 16 (29) на 17 (30) января, заняв до этого Керосинную и Фабричную улицу, а также Пушкинский парк, шулявцы предприняли неудачную попытку захватить казармы полка им. Полуботко. 17 (30) января ими была занята Галицкая площадь, не дававшая никакого тактического преимущества. Другие захватываемые территории закреплены красногвардейцами за собой так и не были. 18 (31) января в результате активных действий войск Центральной Рады шулявские красногвардейцы частью были убиты или рассеяны, а около 50 бойцов забаррикадировалось в главном корпусе Политехнического института, оборона которого закончилась для них пленением. Ещё 100 бойцов укрылось в Главных железнодорожных мастерских. Таким образом, восстание на Шулявке было подавлено[27].

Главные железнодорожные мастерские

Отряд шулявцев, отступивших к железнодорожным мастерским, соединился с хорошо вооружившимся (до 20 пулемётов и пушка), но бездействующим железнодорожным отрядом красногвардейцев в 150 штыков. В результате совместных усилий шулявцы и железнодорожники в тот же день отразили атаку частей Центральной Рады. На следующий день, 19 января (1 февраля), ими при помощи бронепоезда был захвачен вокзал Киев-Пассажирский, который до этого занимал нейтральный полк им. Грушевского, и разоружено 200 кадетов в Киевском кадетском корпусе, а вечером 20 января (2 февраля) при помощи солдат был захвачен и переведён к железнодорожным мастерским военный эшелон, стоявший на станции Пост-Волынский, с большим количеством стрелкового оружия, боеприпасов и 4 пушками (из которых смогли задействовать только две). В тот же день железнодорожники стали продвигаться к центру города, дойдя до Львовской улицы, но были отброшены войсками Центральной Рады за Ботанический сад, а на следующий день — обратно к вокзалу. Однако ночью красногвардейцы снова выдвинулись вперёд, захватив Галицкую площадь, Ботанический сад, Безаковскую и Степановскую улицы. 22 января (4 февраля) в результате наступления противника железнодорожники потеряли все захваченные во время восстания позиции, а также бронепоезд и укрылись в железнодорожных мастерских, сохранив не более 80 бойцов (остальные, кто не был убит, разошлись по домам). Железнодорожные мастерские были захвачены частями Центральной Рады поздним вечером того же дня с пленением до 30 красногвардейцев (прочие разбежались), из которых 18 человек было расстреляно гайдамаками[27].

Наступление большевиков на Киев (начало 1918 г.)

Отряды Красной гвардии принимали активное участие в военных действиях во время наступления большевиков на Киев. В их числе было 800 бойцов Брянской красной гвардии, 200 бойцов московской красной гвардии из Замоскворечья, 500 бойцов Харьковской красной гвардии, 300 бойцов Донецкой красной гвардии Д. П. Жлобы, 60 бойцов петроградской красной гвардии с Путиловского завода, 1000 бойцов 1-го Петроградского красногвардейского отряда, собранного из балтийских матросов, юнкеров, московских солдат, а также рабочих Москвы и Тулы, 500 бойцов петроградской красной гвардии с Московской заставы — так называемая Московская красная гвардия, состоявшая преимущественно из военнослужащих запасных частей старой армии, и 150 бойцов харьковского отряда А. М. Беленковича, включавшего в себя как харьковских красногвардейцев, так и военнослужащих 2-го Украинского запасного полка[28]. Кроме того, при взятии населённых пунктов активную поддержку большевикам оказывали местные красногвардейские отряды. В целом, отряды Красной гвардии использовались во время наступления как ударные части и демонстрировали большую боеготовность, чем части старой русской армии, а московские и петроградские красногвардейцы, наряду с несколькими матросскими отрядами, оказались единственными, кто после взятия Киева выразил готовность продолжать вооружённую борьбу с противником на Украине[25].

В ходе наступления на Киев Красная гвардия участвовала в следующих боевых действиях.
4 (17) января местные красногвардейцы в результате операции, спланированной штабом Антонова-Овсиенко, захватили Сумы, при поддержке московских красногвардейцев и отряда из 30-го запасного полка разоружив милицию, охрану Сумского кадетского корпуса, подразделения 10-го Новгородского драгунского полка и артиллерийского подразделения поручика Бондаревского.
6 (19) января при взятии Полтавы отряд Беленковича захватил местный вокзал, а после того, как к харьковчанам присоединилось до 90 местных красногвардейцев — вместе с другими подразделениями большевиков участвовал во взятии местного кадетского корпуса.
10 (23) января красногвардейцы Конотопа и окрестностей под руководством председателя местного комитета РСДРП(б) П. И. Новикова подняли восстание. Накануне к городу были стянуты отряды красной гвардии с близлежащих окрестностей, которые перерезали всякую связь Конотопа с Киевом. Утром красногвардейцы в результате скоротечного штурма захватили железнодорожную станцию с военными эшелонами, местный штаб Петлюры, а затем и весь город. В течение этого же, а также следующего дня при поддержке московских красногвардейцев и отряда Руднева из 30 запасного полка красной гвардией Конотопа был осуществлён рейд по деревням Черниговщины с разоружением свободных казаков[29].
В период с 12 (25) по 14 (27) января несколько сотен московских, брянских и петроградских красногвардейцев участвовало в успешном, однако кровопролитном, штурме большевистскими воинскими подразделениями станции Бахмач.
14 (25) января петроградские красногвардейцы участвовали во взятии станций Решетиловка, Ромодан и города Миргорода, а 13 (26) января — разоружили и разогнали 58 запасной полк в Луховицах; в тот же день харьковские и донецкие красногвардейцы совместно с 30-м запасным полком взяли боем станцию Гребёнка[30].
16 (29) января во время повлёкшего большие с обеих сторон потери штурма станции Круты Московская красная гвардия и 1-й Петроградский отряд развили со своего фланга успешное наступление, решившее исход этого сражения. По окончании боя петроградские красногвардейцы выступили расстрельной командой, уничтожив по приказу М. А. Муравьёва 27 пленённых бойцов Киевской юношеской военной школы и студенческого куреня.
17 (30) января силами Харьковской и Донецкой красной гвардии была с боем взята станция Кононовка, а на следующие сутки — совместно с 1-м Петроградским отрядом и 30 запасным полком — станция Яготин (укр.)[26].

Штурм Киева

23 января (5 февраля) московские и петроградские красногвардейцы неудачно штурмовали Киев в районе Цепного моста. 24 января (6 февраля) к бою в районе Цепного моста, который вёлся большевистским подразделением под началом прапорщика Р. И. Берзина, присоединился красногвардейский отряд с «Арсенала», укрывавшийся в Киево-Печерской лавре, а вскоре к месту боя прибыла Харьковская красная гвардия, частично выдавившая противника из Печёрки и вынудившая части Центральной Рады отступать в сторону завода «Арсенал». В тот же день красногвардейцы вместе с солдатами старой русской армии, находясь в общем подчинении П. В. Егорова, в результате длительного штурма захватили станцию Киев-Товарная.
25 января (7 февраля) харьковские и донецкие красногвардейцы вели с большими потерями встречный бой с подразделениями Центральной Рады в районе «Арсенала» и Никольских казарм. В тот же день петроградские красногвардейцы вместе с 11-м Сибирским полком под общим командованием Егорова, при поддержке бронепоезда и Брянской батареи, в результате долгого боя взяли вокзал Киев-Пассажирский, а к ночи продвинулись вплоть до Крещатика, где бой продолжался всю ночь, периодически переходя в рукопашную[31]. 26 января (8 февраля) красногвардейцы и солдаты под общим командованием Муравьёва полностью заняли Киев[32].

Восстание Чехословацкого корпуса

В Сибири Красная гвардия выступила главной противоборствующей силой в борьбе с восставшим Чехословацким корпусом и войсками Временного Сибирского правительства[33].

Интеграция в Красную армию

В октябре—ноябре 1917 года Красная гвардия насчитывала около 200 000 человек (в Петрограде свыше 30 000, Москве до 30 000 человек). В январе 1918 года части Красной гвардии начали переходить в организуемую Советом народных комиссаров РСФСР Рабоче-крестьянскую Красную армию, составляя основу последней. В разных областях страны этот процесс завершался в разные сроки. Последними в октябре 1919 года в Красную армию были переданы отряды Красной гвардии, находившиеся в Туркестане[34].

Численность отрядов Красной гвардии

Численность Красной гвардии в ноябре 1917 - апреле 1918 (по регионам)[35]
Название региона Число красногвардейцев Количество
нас. пунктов,
где имелась
Красная гвардия
В регионе В губ. (обл.)
центрах
Центральный промышленный район 55 877 35 305 171
Север и Северо-Запад 46 866 41 679 43
Поволжье 16 328 8 330 38
Урал и Приуралье 12 702 3 627 44
Сибирь 13 135 2 841 46
Дальний Восток 13 932 11 430 17
Дон, Кубань и Северный Кавказ 26 772 1 300 39
Украина и Молдавия 48 619 10 113 91
Белоруссия 13 980 5 300 28
Закавказье 6 900 4 950 8
Средняя Азия и Казахстан 15 985 7 091 53
Прибалтика 5134 1 700 21
Всего по стране 276 230 133 666 599
Численность Красной гвардии в ноябре 1917 - апреле 1918 (по губерниям и областям[36])[37]
Название губернии
(области)
Число красногвардейцев
в губернии
(области)
Число красногвардейцев
в губ. (обл.)
центре
Количество
нас. пунктов,
где имелась
Красная гвардия
Регион
Московская 33547 30000 16 Центральный промышленный район
Владимирская 3525 200 16 Центральный промышленный район
Воронежская 1430 600 11 Центральный промышленный район
Калужская 1263 185 13 Центральный промышленный район
Костромская 3188 600 12 Центральный промышленный район
Курская 908 500 11 Центральный промышленный район
Нижегородская 2259 800 14 Центральный промышленный район
Орловская 1470 150 12 Центральный промышленный район
Рязанская 2000 400 13 Центральный промышленный район
Смоленская 1630 800 10 Центральный промышленный район
Тверская 1517 120 14 Центральный промышленный район
Тамбовская 1616 200 11 Центральный промышленный район
Тульская 450 250 8 Центральный промышленный район
Ярославская 1074 500 10 Центральный промышленный район
Петроградская 43910 40000 10 Север и Северо-Запад
Архангельская 944 859 7 Север и Северо-Запад
Вологодская 550 300 6 Север и Северо-Запад
Новгородская 283 40 11 Север и Северо-Запад
Олонецкая 1119 480 (Петрозаводск) 3 Север и Северо-Запад
Псковская 60 - 6 Север и Северо-Запад
Астраханская 3500 3500 1 Поволжье
Казанская 2108 2000 6 Поволжье
Пензенская 841 530 7 Поволжье
Самарская 5496 400 9 Поволжье
Саратовская 3153 1500 10 Поволжье
Симбирская 1230 400 5 Поволжье
Вятская 905 127 13 Урал и Приуралье
Оренбургская 2200 1600 6 Урал и Приуралье
Пермская 6420 127 15 Урал и Приуралье
Уфимская 3177 400 10 Урал и Приуралье
Алтайская 1695 500 (Барнаул) 7 Сибирь
Енисейская 2685 1000 (Красноярск) 8 Сибирь
Забайкальская 1246 400 (Чита) 7 Сибирь
Иркутская 3072 400 6 Сибирь
Тобольская 1482 41 5 Сибирь
Томская 2955 500 12 Сибирь
Якутская - - 1 Сибирь
Амурская 2282 1430 (Благовещенск) 9 Дальний Восток
Приморская 11650 10000 (Владивосток) 8 Дальний Восток
Камчатская - - (Петропавловский порт) - Дальний Восток
Сахалинская - - (пост Александровский) - Дальний Восток
Ставропольская 2200 - 4 Дон, Кубань и Северный Кавказ
Область войска Донского 4450 - (Новочеркасск) 16 Дон, Кубань и Северный Кавказ
Елизаветпольская - - - Дон, Кубань и Северный Кавказ
Дагестанская 1000 1000 (Петровск-Порт) 2 Дон, Кубань и Северный Кавказ
Кубанская 3122 300 (Екатеринодар) 9 Дон, Кубань и Северный Кавказ
Терская 16000 - (Владикавказ) 4 Дон, Кубань и Северный Кавказ
Черноморская - - (Новороссийск) 4 Дон, Кубань и Северный Кавказ
Волынская 5000 - 2 Украина и Молдавия
Екатеринославская 7550 600 18 Украина и Молдавия
Киевская 6150 5000 5 Украина и Молдавия
Подольская 7400 300 10 Украина и Молдавия
Полтавская 550 200 4 Украина и Молдавия
Таврическая 1870 63 (Симферополь) 10 Украина и Молдавия
Херсонская 9800 300 7 Украина и Молдавия
Харьковская 5696 3500 10 Украина и Молдавия
Черниговская 1838 150 11 Украина и Молдавия
Бессарабская 2765 - (Кишинёв) 14 Украина и Молдавия
Витебская 3200 1300 5 Белоруссия
Гродненская - - - Белоруссия
Минская 5180 3000 9 Белоруссия
Могилёвская 5600 1000 14 Белоруссия
Бакинская 5150 4000 4 Закавказье
Батумская 150 150 1 Закавказье
Карская - - - Закавказье
Кутаисская 300 - 1 Закавказье
Тифлисская 800 800 1 Закавказье
Ереванская 500 - 1 Закавказье
Акмолинская 3310 3000 (Омск) 4 Средняя Азия и Казахстан
Закаспийская 1598 334(Асхабад) 12 Средняя Азия и Казахстан
Самаркандская 1324 1137 4 Средняя Азия и Казахстан
Семипалатинская 350 100 4 Средняя Азия и Казахстан
Семиреченская 1200 100 (Верный) 6 Средняя Азия и Казахстан
Сырдарьинская 5370 1500 (Ташкент) 7 Средняя Азия и Казахстан
Тургайская 1010 570 (Кустанай) 7 Средняя Азия и Казахстан
Уральская - - 1 Средняя Азия и Казахстан
Ферганская 1803 350 (Скобелев) 1 Средняя Азия и Казахстан
Виленская - - 1 Прибалтика
Ковенская - - - Прибалтика
Курляндская - - (Митава) - Прибалтика
Лифляндская 134 - (Рига) 8 Прибалтика
Эстляндская 5134 1700 (Ревель) 12 Прибалтика

См. также

Напишите отзыв о статье "Красная гвардия (Россия)"

Примечания

  1. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_sp/1190/Красная Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград: Энциклопедический справочник. — М.: Большая Российская Энциклопедия. Ред. коллегия: Белова Л. Н., Булдаков Г. Н., Дегтярев А. Я. и др. 1992.]
  2. 1 2 Rex A. Wade. [www.answers.com/topic/red-guards Red Guards] // Encyclopedia of Russian History / Editor in chief James R. Millar. — Macmillan Reference USA, 2004. — P. 1274. — ISBN 0-02-865693-8.
  3. 1 2 3 4 5 Конев А. М. Организация первых отрядов Красной гвардии и их вооружение // Красная гвардия на защите Октября / Отв. редактор Н. Н. Азовцев. — 2-е изд. — М.: Наука, 1989. — С. 19-21, 23-28. — ISBN 5-02-008463-8.
  4. 1 2 3 Чураков Д. О. [prometej.info/new/history/1740-krasnia-gvardia.html Как это было: Красная гвардия в 1917-м] // Диалог. — 1998. — № 4. — С. 64-67. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0236-0942&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0236-0942]. [archive.is/bJRDm Архивировано] из первоисточника 18 февраля 2013.
  5. Чураков Д. О. На пути к новой государственности: роль фабзавкомов // Русская революция и рабочее самоуправление. 1917 / Под редакцией Г. А. Бордюгова. — М.: АИРО-XX, 1998. — С. 77. — ISBN 5-88735-039-3.
  6. История гражданской войны в СССР. / редколл. т.1. М., ОГИЗ, 1935. стр.152-154
  7. Красная гвардия // Большая российская энциклопедия / Председатель науч.-ред. совета Ю. С. Осипов. — М.: «Большая Российская энциклопедия», 2010. — Т. 15. — С. 588.
  8. Манифест Российской социал-демократической рабочей партии от 12 августа 1917 года // Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Протоколы и стенографические отчёты съездов и конференций Коммунистической партии Советского Союза. Шестой съезд РСДРП (большевиков), август 1917 года. — М.: Госполитиздат, 1958. — С. 275.
  9. Мельгунов С. П. Глава первая. Назначенное возстанiе // Как большевики захватили власть. — Лондон: Overseas Publications Interchange Limited, 1984. — С. 12-13. — ISBN 0-903868-41-5.
  10. Сенин А. С. Реальний стан збройних сил супротивникiв // Министерство путей сообщения в 1917 году. — 2-е изд. — М.: Книжный дом «Либроком», 2009. — С. 143, 155. — ISBN 978-5-397-00290-5.
  11. Старцев В. И. Очерки по истории Петроградской Красной гвардии и рабочей милиции (март 1917 — апрель 1918). — М.-Л.: Наука, 1965.
  12. Верт Н. Взятие власти большевиками // История Советского государства. 1900 — 1991 = Histoire de l’Union Soviétique. De l’Empire russe à la CEI, 1900—1991 / Пер. с фр. Н. В. Бунтман, Е. С. Дружинина, С. Ю. Завадовская, В. М. Ульянов, А. А. Цеханович. — 2-е изд. — М.: Инфра-М, «Весть мир», 2003. — С. 114. — ISBN 5-86225-789-6.
  13. Рабинович А. [scepsis.ru/library/id_1532.html Большевики приходят к власти] // Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде = The Bolsheviks Come To Power: The Revolution of 1917 in Petrograd / Пер. с англ. и общ. ред. Г. З. Иоффе. — М.: Прогресс, 1989. — С. 298-299. — ISBN 5-01-002279-6.
  14. Мельгунов С. П. Глава пятая. 25 октября // Как большевики захватили власть. — Лондон: Overseas Publications Interchange Limited, 1984. — С. 106-107. — ISBN 0-903868-41-5.
  15. Булдаков В. П. [www.situation.ru/app/j_art_801.htm Имперство и российская революционность. (Критические заметки)] // Отечественная история. — 1997. — № 1-2. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0869-5687&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0869-5687].
  16. 1 2 [bse.sci-lib.com/article127801.html Юнкерский мятеж] // Большая советская энциклопедия / Гл. редактор А. М. Прохоров. — 3-е издание. — М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1978. — Т. 30.
  17. 1 2 3 4 5 Конев А. М. Разгром мятежа Керенского — Краснова и ликвидация Ставки старой армии // Красная гвардия на защите Октября / Отв. редактор Н. Н. Азовцев. — 2-е изд. — М., 1989. — С. 123-128. — ISBN 5-02-008463-8.
  18. Рабинович А. Е. Моисей Урицкий: Робеспьер революционного Петрограда? (рус.) // Отечественная история : Журнал. — 2003. — № 1. — С. 3—23.
  19. Пече Я. Я. [scepsis.ru/library/id_2031.html Красная гвардия в Москве в боях за Октябрь] // Библиотека революционера : Сб.. — М.-Л.: Госиздат, 1929. — Вып. 3.
  20. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_1.htm Харкiвський переворот] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  21. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_1.htm Першi Вiйськовi дiї Раднаркому на територiї України] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  22. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_1.htm Бiй у Катеринославi] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  23. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_3.htm Падiння Одеси] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  24. 1 2 3 4 5 Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_3.htm Київськi вуличнi бої] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  25. 1 2 Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_5.htm Вiдворот з Києва] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  26. 1 2 Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_2.htm Крути – Кононiвка] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  27. 1 2 3 4 5 Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_4.htm Київ, 29 (16) сiчня — 4 лютого (22 сiчня) 1918 року] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  28. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_2.htm Реальний стан збройних сил супротивникiв] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  29. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_2.htm Наступ бiльшовицьких вiйськ] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  30. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_2.htm Боротьба за Бахмач та Ромодан – Гребiнку] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  31. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_4.htm Київ, 5 лютого (23 сiчня) — 7 лютого (25 сiчня) 1918 року] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  32. Тинченко, Ярослав. [vijsko.milua.org/Tinchenko-1UBV_5.htm Київ, 8 лютого (26 сiчня) 1918 року] // Перша українсько-більшовицька війна (грудень 1917 — березень 1918). — Київ-Львів: Інститут українознавства iм. І. Крип'якевича НАН України, 1996. — ISBN 5-7702-1011-7.
  33. Вдовин А. Н. [samlib.ru/w/wdowin_a_n/oteh.shtml/ О тех далёких днях…]. Журнал «Самиздат» (1 апреля 2011). Проверено 10 апреля 2011. [www.webcitation.org/66ARftXTu Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
  34. Конев А. М. Красная гвардия — ядро создания новой армии // Красная гвардия на защите Октября / Отв. редактор Н. Н. Азовцев. — 2-е изд. — М., 1989. — С. 225-226. — ISBN 5-02-008463-8.
  35. Великая Октябрьская социалистическая революция. Энциклопедия. Издание третье, дополненное. — М.: Советская энциклопедия, 1987. — с. 249. (Таблица составлена доктором исторических наук В. П. Верхось)
  36. Названия губернских центров даны в случаях, когда они не совпадают с названием губерний.
  37. Великая октябрьская социалистическая революция. Энциклопедия. Издание третье, дополненное. Москва: "Советская энциклопедия", 1987, стр. 249 (Таблица составлена доктором исторических наук В.П. Верхось)

Литература

  • Конев А. М. Красная гвардия на защите Октября / Отв. редактор Н. Н. Азовцев. — 2-е изд. — М.: Наука, 1989. — 336 с. — 3900 экз. — ISBN 5-02-008463-8.
  • Цыпкин Г. А. Красная гвардия в борьбе за власть Советов. — М.: Наука, 1967. — 266 с. — 7500 экз.
  • [his.1september.ru/article.php?ID=200404104 Чичерюкин-Мейнгардт В. Г. Кто послал их на смерть…]

Отрывок, характеризующий Красная гвардия (Россия)

– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.