Штаб рейхсляйтера Розенберга

Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга (нем. Einsatzstab Reichsleiter Rosenberg) — нацистская организация, занимавшаяся конфискацией и вывозом культурных ценностей с оккупированных территорий.

В основном занималась конфискацией печатных материалов (книг и архивных документов), а также сбором разнообразной информации об оккупированных территориях, в первую очередь, материалов большевистской идеологии и пропаганды с целью их дальнейшего научного изучения и использования. Кроме информации идеологического характера сотрудники Штаба собирали сведения о ресурсной базе оккупированных территорий, состоянии экономики, культуры, науки, образования и т. д., а также материалы о немецкой колонизации, особенно на территории республик Советского Союза. Местные отделения этой организации (главные рабочие группы и входящие в их состав рабочие группы) располагались в Амстердаме, Брюсселе, Париже, Белграде, Риге, Таллине, Дерпте, Минске, Смоленске, Киеве, Харькове, Днепропетровске и Симферополе. При Штабе существовали также зондерштабы («Sonderstäbe» — «особые штабы»), деятельность которых носила тематический характер (наука, древняя история, фольклористика, генеалогия, изобразительное искусство, музыка, мировоззренческая информация и др.) и которые представляли профильные ведомства структуры Розенберга («das Amt Rosenberg») при НСДАП и мобильные команды.

После поражения Германии в войне документы штаба Розенберга были захвачены союзниками и в настоящее время находятся на хранении в архивах России, Украины и США. В Российском государственном военном архиве есть фонды 1402 («Архивный фонд Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга — ЭРР» и 1401 («Картотека Архивного фонда Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга»). Сотрудниками РГВА обработан и издан в виде краткого аннотированного путеводителя фонд 1401. Часть документов Штаба, хранящаяся на Украине, в Киеве в Государственном архиве высших органов власти и управления (ф. 3676, ф. 3674), представлена в издании «Деятельность Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга в оккупированной Европе в период Второй мировой войны: справочник-указатель архивных документов из киевских собраний».

Литература

• Картотека `Z` Оперативного штаба `Рейхсляйтер Розенберг`. Ценности культуры на оккупированных территориях России, Украины и Белоруссии. 1941—1942 гг. МГУ. 1998.
• [www.archives.gov.ua/Publicat/reih.php Н. Кашеварова, Н. Малолетова. Деятельность Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга в оккупированной Европе в период Второй мировой войны.]

Ссылки

• [www.nbuv.gov.ua/articles/2005/05kngnuu.html Деятельность зондерштаба «Наука» Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга по конфискации ценностей научных учреждений Украины (1941—1943 гг.)]
• [www.archives.gov/research/holocaust/art/key-series-descriptions/key-series-descriptions-13.html Einsatzstab Reichsleiter Rosenberg (ERR) Records]
• [err.tsdavo.org.ua/ Коллекция документов Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга]

Отрывок, характеризующий Штаб рейхсляйтера Розенберга

Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.