Министерство государственной безопасности ГДР

ШТАЗИ
Министерство государственной безопасности ГДР
Страна	ГДР ГДР
Создана	8 февраля 1950
Распущена (преобразована)	1990
Юрисдикция	Социалистическая единая партия Германии Государственный совет ГДР Совет Министров ГДР
Штаб-квартира	Восточный Берлин, Лихтенберг
Бюджет	засекречен
Средняя численность	засекречена
Преемственная служба	Федеральная служба защиты конституции Германии
Руководство
Министр госбезопасности ГДР

Министерство государственной безопасности ГДР (нем. Ministerium für Staatssicherheit), неофициально сокр. Шта́зи нем. Stasi)) — тайная полиция, контрразведывательный и разведывательный (с 1952 года) государственный орган Германской Демократической Республики.

Штаб-квартира располагалась в округе Лихтенберг Восточного Берлина.

История

Министерство государственной безопасности ГДР под руководством Вильгельма Цайссера было создано по образу и подобию советского МГБ 8 февраля 1950 года. В 1953 году, после событий июня 1953 года, Вальтер Ульбрихт назначил главой МГБ ГДР Эрнста Волльвебера. В 1957 году Волльвебера сменил Эрих Мильке.

Министерство государственной безопасности ГДР также контролировало другую спецслужбу ГДР — Военную разведку Национальной народной армии ГДР (Militärische Aufklärung der Nationalen Volksarmee). Во времена холодной войны считалось одной из наиболее сильных спецслужб в мире, наряду с КГБ и ЦРУ.

Разоблачение агента спецслужбы ГДР Гюнтера Гийома было одной из причин отставки федерального канцлера Западной Германии Вилли Брандта в мае 1974 года.

При МГБ ГДР действовало Представительство КГБ СССР (в\ч пп 62504, дислокация — Берлин-Карлсхорст). Вплоть до 1990 года министерство плотно сотрудничало с КГБ, например, КГБ приглашало агентов ГДР завести оперативные базы в Москве и Ленинграде для слежки за немецкими туристами. Мильке относился к офицерам министерства, как к «чекистам Советского Союза», а в 1978 году Мильке официально дал агентам КГБ в ГДР те же права и власть, что и в СССР.

Операции

Министерство государственной безопасности оказывало большое влияние практически на все аспекты жизни граждан Германской Демократической Республики. До середины 1980-х годов сеть осведомителей, называвшихся «неофициальными сотрудниками» (нем. Inoffizielle Mitarbeiter, IM) развивалась быстрыми темпами как в пределах собственной страны, так и на Западе.

В 1989 году численность сотрудников и агентов госбезопасности оценивалась соответственно в 91 015 человек на штатной основе и около 200 000 неофициальных сотрудников. Это означает, что приблизительно каждый пятидесятый гражданин ГДР сотрудничал с министерством, что является одним из самых высоких уровней насыщения общества агентурой в мировой истории.

Министерство государственной безопасности старательно контролировало поведение граждан Восточной Германии с целью кардинального предотвращения любых политически некорректных действий. Девиз Штази «Неважной информации не существует» с завидным упорством претворялся в жизнь. Министерство располагало досье почти на каждого из 16 миллионов жителей ГДР (и многих жителей ФРГ, особенно перебежчиков), включая школьников и стариков. Центральная тюрьма предварительного заключения Штази являлась Берлин-Хоэншёнхаузен. Там содержались те, кто пытались бежать на запад или получить разрешение на выезд, а также инакомыслящие, которые подвергались политическим преследованиям. Узников изнуряли, применяя к ним методы физического и психологического воздействия.

Одной из «визитных карточек» Штази стало использование так называемых «законсервированных запахов» (Geruchskonserven) — герметически закупоренных стеклянных сосудов с образцами запаха тел подозреваемых в антигосударственной деятельности или помыслах. Десятки тысяч хранившихся образцов представляли собой либо выкраденные предметы одежды, либо ткань обивки стула, на котором сидел арестованный (как в фильме «Жизнь других»). Специально обученные собаки могли найти человека по запаху, однако запах уликой не считался и использовался только «для сужения круга подозреваемых». Вопреки распространенному мнению, этот метод состоял на вооружении и у обычной полиции, более того, применяется и поныне.

Помимо этого ресурсы службы использовались для проникновения в западногерманское правительство и спецслужбы с целью их подрыва, что по мнению историков выполнялось исключительно умело, поскольку восточногерманские агенты разоблачались весьма редко.

20 июля 1954 года в ГДР перешёл доктор Отто Йон, с декабря 1950 года возглавлявший Федеральную службу защиты конституции Германии (контрразведку ФРГ).

Высшим достижением Штази стало внедрение в окружение канцлера Вилли Брандта офицера МГБ Гюнтера Гийома. Вместе со своей женой Кристель он в 1956 году под видом беженца приехал в ФРГ, а с февраля 1970 года приступил к работе в аппарате канцлера, быстро став одним из наиболее доверенных помощников Брандта. Наиболее успешной акцией, проведённой совместно с советской внешней разведкой и на предоставленные ею средства, стал подкуп нескольких депутатов бундестага, позволивший предотвратить поражение федерального канцлера Брандта при голосовании по вопросу вотума доверия ему 27 апреля 1972 года и тем самым обеспечить последующую ратификацию договоров ФРГ с Советским Союзом, Польшей и ГДР, закрепивших нерушимость восточных границ ФРГ, сложившихся после Второй мировой войны. Гийом был разоблачён и арестован только в апреле 1974 года. По опубликованным данным, под псевдонимами «Грегор» и «Нотариус» со Штази сотрудничал и будущий председатель Партии демократического социализма, многолетний лидер левой фракции в бундестаге Грегор Гизи, хотя сам он это отрицал, а дважды проведённое прокуратурой Германии расследование правовых последствий не имело.

Значительного успеха Штази в альянсе с советской внешней разведкой добилась в 1980-х годах, когда в Западной Германии находился основной плацдарм НАТО и дислоцировалась наиболее мощная группировка вооружённых сил блока. Американские стратеги, опасаясь получить от СССР ответный ядерный удар по своей территории, разместили в Западной Германии баллистические ракеты среднего радиуса действия. На трёх ракетных операционных базах было развёрнуто 108 пусковых установок для ракет «Першинг-2». Фактор особого риска для СССР состоял в том, что подлётное время ракет «Першинг-2» со стартовых позиций в лесистых районах Баварии до объектов в центре европейской части Советского Союза составляло всего 8-10 минут, что делало их чрезвычайно опасным оружием первого удара. Разведчикам удалось завербовать ряд высокопоставленных военных чиновников Западной Германии и Западного Берлина, располагавших сведениями об организации, боевом составе, дислокации и вооружениях войск НАТО, планах их боевой подготовки, оборудовании театра военных действий, расположении и планах строительства позиций ракет средней дальности и хранилищ ядерного оружия. Полученная секретная информация способствовала подписанию в декабре 1987 года лидерами СССР и США Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

15 августа 1985 года в ФРГ таинственно пропал 48-летний Хансйоахим Тидге, который курировал в Федеральной службе защиты конституции контрразведку против ГДР. Однако уже 19 августа Тидге дал пресс-конференцию в Восточном Берлине, из которой стало ясно, что он решил порвать со своим прошлым, начав новую жизнь в ГДР. Позже в берлинском Университете им. Гумбольдта Тидге защитил докторскую диссертацию «Контрразведывательные функции ведомства по охране конституции Федеративной республики Германии», описывавшую деятельность БФФ, включая операции службы электронного наблюдения.

В 1989 году Тидге выехал в Советский Союз.

Структура

Главное управление «А» (внешняя разведка) насчитывало более 4 тысяч сотрудников и около 38 тыс. агентов (в основном граждан ФРГ).

Внутренняя структура МГБ была очень разветвлённой. Органами МГБ в округах были окружные отделы (Bezirksverwaltung, до 1952 года — земельные отделы (Landesverwaltung), во главе с руководителем земельной администрации (Leiter der Landesverwaltung)) во главе с руководителем окружной администрации (Leiter der Bezirksverwaltung), в районах — районные отделы (Kreisdienststelle).

Кроме того, к МГБ относилась пограничная охрана и охранный полк имени Дзержинского.

Захват и роспуск в ходе революции 1989 года

Во время мирной революции 1989 года здания министерства (а 15 января 1990 года и штаб-квартира) были захвачены разгневанными гражданами.

Находясь в окружении, сотрудники МГБ получили приказ уничтожить архив. Согласно приказу в первую очередь следовало уничтожить документы о ключевых осведомителях Штази, о главных операциях в ГДР и ФРГ. Архив уничтожали с помощью шредеров. Из-за большого объёма бумаги шредеры вышли из строя и оставшиеся документы разрывали руками. Оставшиеся клочки бумаги складывали в отдельные мешки. В настоящее время ведутся работы по восстановлению этой части архива.

Решением Народной палаты ГДР от 17 ноября 1989 года на смену министерства пришло Ведомство национальной безопасности (нем. Amt für Nationale Sicherheit) под руководством Вольфганга Шваница. 8 декабря председатель Совета министров ГДР Ханс Модров объявил о роспуске ведомства, а 14 декабря правительство приняло и подтвердило решение о ликвидации ведомства.

Раскрытие досье граждан ГДР

По «Закону о документации Штази», принятому в 1991 году, все граждане ГДР получили доступ к своим досье, собранным из информации, обеспеченной «неофициальными сотрудниками». Все сохранившиеся архивы были переданы «Комиссии Гаука», названной по имени пастора из Ростока, бывшего диссидента и будущего федерального президента Германии, которому доверили управление доступом к документам. Архив огромен: 111 километров стеллажей с бумажными документами и ещё 47 — с микрофильмированными. Кроме того, здесь хранится около 1,4 миллиона других носителей информации и документов — фотографий, аудиозаписей и кинопленки.

Ежегодно около 80 тыс. немцев знакомятся со своими досье. После официального запроса сотрудники архива выдают копию дела, из которой, согласно правилам, вымараны все имена (однако часто человек легко догадывается, кто на него «стучал»). Эти досье были доступны для всех людей, которые были в прошлом жертвами осведомителей, часто показывая, что друзья, коллеги, мужья, жёны и другие члены их семей регулярно шпионили за ними для государственной безопасности.

Министры госбезопасности ГДР

• Вильгельм Цайссер (1950—1953)
• Эрнст Волльвебер (1953—1957)
• Эрих Мильке (1957—1990)

Память

• Музей в старом здании штаб-квартиры министерства.
• Мемориал Берлин-Хоэншёнхаузен (бывшая тюрьма Штази)
• Памятник рабочим и сотруднику министерства в Берлине.

Фильмы о министерстве

• 1966 — Разорванный занавес (англ. Torn Curtain)
• 1999 — Солнечная аллея (нем. Sonnenallee)
• 1999 — Тишина после выстрела (Легенда Риты) (нем. Die Stille nach dem Schuss)
• 2001 — Туннель (нем. Der Tunnel)
• 2002 — Наци: Немецкая история X (нем. Führer Ex)
• 2006 — Жизнь других (нем. Das Leben der Anderen)
• 2006 — Красный какаду (нем. Der Rote Kakadu)
• 2009 — Любовь за стеной (драма, мелодрама, комедия)(нем. Liebe Mauer)
• 2015 — Германия-83 (телесериал) (нем. Deutschland 83)

Книги о министерстве

• Stasiland — бестселлер 2004 года Анны Фундер. Книга получила приз Сэмюэла Джонсона в 2004 году.
• John O. Koehler "Stasi. The Untold Story of the East German Secret Police" (1999). На русском вышла в 2000-м году как: Джон Кёлер "Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР" (издательство "Русич").

Известные сотрудники

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Маркус Вольф — руководитель внешней разведки ГДР в 1958—86 годах, генерал-полковник государственной безопасности.
• Лутц Хайльман — первый бывший сотрудник министерства, избранный в бундестаг.
• Гюнтер Гийом — референт Вилли Брандта.
• Футбольный клуб «Динамо» Дрезден имел более 18 агентов.
• Холм Сингер
• Инго Штойер — бронзовый призёр Олимпиады 1998 года в Нагано, чемпион мира 1997 года и чемпион Европы 1995. Ныне — тренер по фигурному катанию.
• Криста Вольф — немецкая писательница.
• Эрвин Штриттматтер — популярный писатель ГДР и стран соцлагеря.
• Вольфганг Шваниц — известный арабист.
• Вальтер Бартель — историк, узник Бухенвальда.
• Карл-Хайнц Куррас — западноберлинский полицейский, убийца Бенно Онезорга.
• Ричард Клементс — редактор газеты «Tribüne»
• Габриэла Гаст — разведчица ГДР
• Райнер Рупп — разведчик ГДР
• «Генералы за мир» — влиятельная общественная организация, созданная при участии Штази

См. также

• Федеральная служба защиты конституции Германии (ФРГ)
• Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ)
• Народная полиция ГДР
• Комитет государственной безопасности СССР (КГБ)
• Министерство государственной безопасности СССР

Ссылки

• [www.mfs-insider.de/ Домашняя страница]
• [www.bstu.bund.de/cln_012/DE/Home/homepage__node.html__nnn=true BSTU]
• [www.stiftung-hsh.de Gedenkstätte Berlin-Hohenschönhausen]
• [news.ntv.ru/113117/ Восстановление архива]
• [www.dw-world.de/dw/article/0,,4236307,00.html/ Музей в Берлине — Фоторепортаж Deutsche Welle]
• [www.dw.de/главное-сизо-гдр-сохранит-память-о-жертвах-штази/a-17135882 Штази на Deutsche Welle]
• [www.runde-ecke-leipzig.de/ Gedenkstätte Museum in der «Runden Ecke» mit dem Museum im Stasi-Bunker, Bürgerkomitee Leipzig e.V.]

Источники

• Benedikt Vallendar Einsam in der Einöde. Über die Arbeit des MfS in dörflich-ländlichen Regionen der DDR. In: Rheinischer Merkur 17/2009, Seite 16.
• Jürgen Aretz, Wolfgang Stock: Die vergessenen Opfer der DDR, Lübbe 1997, ISBN 3-404-60444-X,
• Thomas Auerbach: Einsatzkommandos an der unsichtbaren Front, Ch. Links 1999, ISBN 3-86153-183-6,
• Klaus Behnke, Jürgen Wolf (Hrsg.): Stasi auf dem Schulhof, Ullstein 1998, ISBN 3-548-33243-9,
• Günter Förster, Die Juristische Hochschule des MfS, Bundesbeauftragter für die Unterlagen des Staatssicherheitsdienstes der ehemaligen Deutschen Demokratischen Republik (BStU), Abteilung Bildung und Forschung; Berlin, 1996,
• Karl Wilhelm Fricke: Akten-Einsicht, Ch. Links 1997 (4. durchges. u. aktual. Aufl.), ISBN 3-86153-099-6,
• Stefan Gerber: Zur Ausbildung von Diplomjuristen an der Hochschule des MfS (Juristische Personen), Taschenbuch, BW-Verlag, ISBN 3-8305-0008-4,
• Jens Gieseke: Der Mielke-Konzern. Die Geschichte der Stasi 1945—1990, München 2006, ISBN 3-421-05952-7
• Jens Gieseke: Das Ministerium für Staatssicherheit (1950—1990). In: Torsten Diedrich, Hans Ehlert, Rüdiger Wenzke: Im Dienste der Partei. Handbuch der bewaffneten Organe der DDR, Berlin 1998, Seite 371 bis 422, ISBN 3-86153-160-7,
• Jens Gieseke: Die DDR-Staatssicherheit: Schild und Schwert der Partei, Bonn: Bundeszentrale für Politische Bildung, 2000, ISBN 3-89331-402-4
• Christian Halbrock: Stasi-Stadt — Die MfS-Zentrale in Berlin-Lichtenberg — Ein historischer Rundgang, Ch. Links Verlag, Berlin 2009, ISBN 978-3-86153-520-1
• Fulbrook, Mary (2005), The People's State: East German Society from Hitler to Honecker, London: Yale University Press, ISBN 9780300144246 
• Hubertus Knabe : West-Arbeit des MfS, Ch. Links 1999, ISBN 3-86153-182-8,
• Hubertus Knabe: Der diskrete Charme der DDR, Ullstein 2002, ISBN 3-549-07137-X,
• Hubertus Knabe: Die unterwanderte Republik, Ullstein 2001, ISBN 3-549-05589-7,
• Koehler, John O. (2000), Stasi: the untold story of the East German secret police, Westview Press, ISBN 0813337445
• Henry Leide: NS-Verbrecher und Staatssicherheit, Vandenhoeck & Ruprecht 2005, ISBN 3-525-35018-X,
• Müller-Enbergs, Helmut (1993,1996), IM Statistik 1985-1989, Links-Verlag, ISBN 3861531011 
• Sandra Pingel-Schliemann: Zersetzen : Strategie einer Diktatur, Robert-Havemann-Ges., Berlin 2003. ISBN 3-9804920-7-9
• Werner Stiller: Im Zentrum der Spionage, v. Hase & Koehler, Mainz 1986, ISBN 3-7758-1141-9
• Michael Richter: Die Staatssicherheit im letzten Jahr der DDR, Böhlau Weimar u. a. 1996, ISBN 3-412-04496-2
• Hans Joachim Schädlich (Hrsg.): Aktenkundig, Rowohlt 2001, ISBN 3-87134-057-X
• Gabriele Schnell: Jugend im Visier der Stasi. Potsdam, 2001, ISBN 3-932502-31-0
• Hannes Sieberer, Herbert Kierstein: Verheizt und vergessen. Ein US-Agent und die DDR-Spionageabwehr, edition ost 2005, ISBN 3-360-01065-5
• Walter Süß: Staatssicherheit am Ende. Warum es den Mächtigen nicht gelang, 1989 eine Revolution zu verhindern, Ch. Links, Berlin, 1999, ISBN 3-86153-181-X
• Yury Winterberg: Der Rebell, Lübbe 2005, ISBN 3-7857-2160-9
• Erich Wollenberg: Von der Gestapo zum SSD. Bonn um 1950, 20 Seiten, Heft Nr. 4 der Schriftenreihe Tatsachen und Berichte aus der Sowjetzone (BStU)
• Hans-Eberhard Zahn: [www.berlin.de/imperia/md/content/lstu/schriftenreihe/heft5_web.pdf Haftbedingungen und Geständnisproduktionen in den Untersuchungs-Haftanstalten des MfS (PDF)]. 4., durchgesehene Aufl., Berlin 2005, ISBN 3-934085-01-6 (Schriftenreihe des Berliner Landesbeauftragten für die Unterlagen des Staatssicherheitsdienstes der ehemaligen DDR, Band 5)
• Horst Müller u.a.: Die Industriespionage in der DDR: die wissenschaftlich-technische Aufklärung der DDR, edition ost, Berlin 2008 ISBN 978-3-360-01099-5

Отрывок, характеризующий Министерство государственной безопасности ГДР

– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.