Штейгер, Эдуард фон
| Эдуард фон Штейгер нем. Eduard von Steiger<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 10 декабря 1940 года — 9 ноября 1951 года | |||
| Предшественник: | Рудольф Мингер | ||
| Преемник: | Маркус Фельдман | ||
| |||
| 1 января — 31 декабря 1945 года | |||
| Предшественник: | Вальтер Штампфли | ||
| Преемник: | Карл Кобельт | ||
| |||
| 1 января — 31 декабря 1951 года | |||
| Предшественник: | Макс Птипьер | ||
| Преемник: | Карл Кобельт | ||
| Рождение: | 2 июля 1881 Лангнау-им-Эмменталь, Швейцария | ||
| Смерть: | 10 февраля 1962 (80 лет) Берн, Швейцария | ||
| Партия: | Партия крестьян, ремесленников и бюргеров | ||
Эдуард фон Штейгер (нем. Eduard von Steiger; 2 июля 1881 года, Лангнау, кантон Берн, Швейцария — 10 февраля 1962 года, Берн, Швейцария) — швейцарский политик, президент.
Биография
Эдуард фон Штейгер изучал право в университетах Женевы, Лейпцига и Берна. В Берне он получил в 1905 году лицензию адвоката и стал работать в юридической фирме. В мае 1914 года избран в Большой совет (парламент кантона) Берна и просидел в нём 25 лет, до 1939 года, когда он переместился в правительство кантона. В декабре 1940 года избран в Федеральный совет на место своего однопартийца Рудольфа Мингера.
- 10 декабря 1940 — 9 ноября 1951 — член Федерального совета Швейцарии.
- 1 января 1941 — 31 декабря 1951 — начальник департамента (министр) юстиции и полиции.
- 1 января — 31 декабря 1950 — вице-президент Швейцарии.
- 1 января — 31 декабря 1945 и 1 января — 31 декабря 1951 — президент Швейцарии.
Напишите отзыв о статье "Штейгер, Эдуард фон"
Ссылки
- [www.admin.ch/br/dokumentation/mitglieder/details/index.html?lang=en&id=64&type=bundespraesidenten Эдуард фон Штейгер на сайте Федерального совета Швейцарии] (англ.)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Штейгер, Эдуард фон
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
