Штайнбах, Фриц

Фриц Штайнбах (нем. Fritz Steinbach; 17 июня 1855, Грюнсфельд — 13 августа 1916, Мюнхен) — немецкий дирижёр.

Учился в Лейпцигской консерватории, затем в Венской музыкальной академии у Антона Доора (фортепиано) и Мартина Густава Ноттебома (теория и контрапункт).

С 1879 г. второй капельмейстер в Майнце. В 1886—1903 гг. главный дирижёр Майнингенского придворного оркестра; на этом посту активно пропагандировал музыку Иоганнеса Брамса, осуществил ряд масштабных постановок: «Торжественной мессы» Бетховена (1893, с хором из 320 певцов, собранным из пяти городов), его же оперы «Фиделио» (1891), оперы Энгельберта Хумпердинка «Гензель и Гретель» (1897); много гастролировал с оркестром, провёл 297 концертов в 85 городах Европы. В 1903—1914 гг. Штайнбах был генеральмузикдиректором в Кёльне, возглавляя Гюрцених-оркестр; среди значительных событий этого периода деятельности Штайнбаха нужно назвать проведённый им Второй Брамсовский фестиваль (Висбаден, 1912), в ходе которого Гюрцених-оркестр под управлением Штайнбаха исполнил все четыре симфонии Брамса. Штайнбах также преподавал в Кёльнской консерватории, где его учениками были Адольф и Фриц Буши, Аллард де Риддер, Ильзе Фромм-Михаэльс и др.

Отрывок, характеризующий Штайнбах, Фриц

Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.