Шталь, Хенрике
Поделись знанием:
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
| Хенрике Шталь | |
| нем. Henrieke Stahl | |
| Страна: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёное звание: | |
| Награды и премии: |
Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка |
Хе́нрике Шталь (нем. Henrieke Stahl) — немецкий литературовед. Заведующая кафедрой славянской литературы отдела славистики Трирского университета (Германия).
Биография
Заведующая кафедрой славянской литературы отдела славистики Трирского университета (Германия)[1].
Сфера научных интересов: русская литература XVIII—XX веков, символизм в русской литературе, творчество Андрея Белого, русская философия и её европейские контексты[2].
Награды и премии
Библиография
- L’homme machine? Anthropologie im Umbruch. Ein interdisziplinäres Symposion. Hrsg. von Harald Schwaetzer, Henrieke Stahl-Schwaetzer. Hildesheim u.a. 1998.1999)
- Gideon Spicker. Vom Kloster ins akademische Lehramt. Schicksale eines ehemaligen Kapuziners. Hrsg. und mit einem Nachwort versehen von Harald Schwaetzer, Henrieke Stahl-Schwaetzer. Regensburg 1999. 32000.
- Aisthesis. Die Wahrnehmung des Menschen. Gottessinn, Menschensinn, Kunstsinn. Hrsg. von Harald Schwaetzer, Henrieke Stahl-Schwaetzer. Regensburg 1999.
- Porta Slavica. Beiträge zur slavistischen Sprach- und Literaturwissenschaft. Wilma Woesler zum 65. Geburtstag. Hrsg. von Bettina Althaus, Friedemann Kluge, Henrieke Stahl-Schwaetzer. Wiesbaden 1999.
- Explicatio mundi. Aspekte theologischer Hermeneutik. Hrsg. von Harald Schwaetzer, Henrieke Stahl-Schwaetzer. Regensburg 2000.
- Der Traum Europas. Kultur und Sozialität als Aufgabe. Ein interdisziplinäres Symposion. Hrsg. von Harald Schwaetzer, Henrieke Stahl-Schwaetzer. Regensburg 2000.
- Renaissance des Rosenkreuzertums. Initiation in Andrej Belyjs Romanen «Serebrjanyj golub» und «Peterburg». Frankfurt am Main et al. 2002.(=Trierer Abhandlungen zur Slavistik. Hrsg. von Gerhard Ressel; 3). Mit dem Förderpreis der Universität Trier ausgezeichnet. Rezensionen: Björn Seidel-Dreffke, in: Wiener Slawistisches Jahrbuch. Band 48. Wien 2002. S. 271—276. Thomas R. Beyer Jr., in: SEEJ. LXVI. 4 (Winter 2002). S. 786—787.
- Umgang mit Leid. Cusanische Perspektiven. In Verbindung mit Klaus Reinhardt hrsg. von Henrieke Stahl und Harald Schwaetzer. Regensburg 2004.
- Sprache — Literatur — Kultur: Studien zur slavischen Philologie und Geistesgeschichte. Festschrift für Gerhard Ressel zum 60. Geburtstag. Hrsg. von Thomas Bruns, Henrieke Stahl. Frankfurt am Main 2005.
- Soziale Gerechtigkeit. Zur Würdigung von Paul Jostock. Hrsg. von Harald Schwaetzer, Henrieke Stahl und Kirstin Zeyer. Regensburg 2006.
- Die Slaven und Europa. Hrsg. von Gerhard Ressel, Henrieke Stahl. Frankfurt am Main 2008.
- Was bleibt? Karl Marx heute. Hrsg. von B.Bouvier, H.Schwaetzer, H.Spehl, H.Stahl. Friedrich-Ebert-Stiftung. Trier 2009.
- Weisheit in Europa und Asien — eine Brücke der Kulturen. Special Issue von Coincidentia. Zeitschrift für Europäische Geistesgeschichte. Band 2011. Heft 2.
- Andrej Belyj — filosof. «Istorija stanovlenija samosoznajuščej duši» i ee konteksty. Special Issue von Russian Literature. LXX (2011) I/II, Gastherausgeber.
- Imidž — dialog — ėksperiment: polja sovremennoj russkoj poėzii. / Image — Dialog — Experiment: Felder der russischen Gegenwartsdichtung. Herausgegeben von Henrieke Stahl in Verbindung mit Marion Rutz. München / Berlin. 600 S.
- Zwischen den Zeiten. Einblicke in Werk und Rezeption Anton Čechovs. Herausgegeben von Karoline Thaidigsmann und Henrieke Stahl. München 2014. (ISBN 978-3-86688-447-2) (e-book: 978-3-86688-448-9) Rezension: Slavic and East European Journal, 59,4 (Winter 2015), 623—625.
Напишите отзыв о статье "Шталь, Хенрике"
Примечания
- ↑ [www.uni-trier.de/index.php?id=1393 Univ.-Prof. Dr. Henrieke Stahl]. Universität Trier. Проверено 28 июля 2016.
- ↑ [libcat.bas-net.by/opac/pls/dict.prn_ref?tu=e&tq=v0&name_view=va_all&a001=BY-CNB-ar1372978&strq=l_siz=20 Шталь, Хенрике]. Электронный каталог ЦНБ НАН Беларуси. Проверено 28 июля 2016.
- ↑ [antipodes.org.au/fr_IAZ.html Лауреаты Международной отметины имени отца русского футуризма Давида Бурлюка]. Первый австралийский фестиваль русской традиционной и экспериментальной литературы «Антиподы». Проверено 28 июля 2016.
Ссылки
- [www.uni-trier.de/index.php?id=1393 Univ.-Prof. Dr. Henrieke Stahl]. Universität Trier. Проверено 28 июля 2016.
Отрывок, характеризующий Шталь, Хенрике
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
