Административное деление Нигерии

Территория Нигерии разделена на 36 штатов (англ. state) и одну федеральную столичную территорию (Federal Capital Territory), которые в свою очередь, делятся на 774 района местного управления (Local Government Area, LGA).

После получения независимости в 1960 году Нигерия состояла из трёх областей, сформированных по этно-религиозному принципу: Северной (центр — Кадуна, основное население — хауса), Западной (центр — Ибадан, основное население — йоруба) и Восточной (центр — Энугу, основные народы — игбо, эдо (бини) и ибибио). В 1963 году из двух провинций Западной области была образована Среднезападная область.

В 1967 году области были расформированы и заменены 12 штатами, напрямую подчинёнными федеральному правительству (только бывшая Среднезападная область избежала дробления). В 1976 году были образованы ещё 9 штатов, а также федеральная столичная территория (ныне Абуджа). В 1987 году были образованы 2 новых штата, в 1991 году — 9, в 1996 году — 6.

№	Штат	Административный центр	Площадь, км²	Население,. чел. (2006)	Плотность, чел./км²
1	Абия	Умуахия	6 320	2 845 380	450,22
2	Адамава	Йола	36 917	3 178 950	86,11
3	Аква-Ибом	Уйо	7 081	3 902 051	551,06
4	Анамбра	Авка	4 844	4 177 828	862,47
5	Байельса	Йенагоа	10 773	1 704 515	158,22
6	Баучи	Баучи	45 837	4 653 066	101,51
7	Бенуэ	Макурди	34 059	4 253 641	124,89
8	Борно	Майдугури	70 898	4 171 104	58,83
9	Гомбе	Гомбе	18 768	2 365 040	126,01
10	Дельта	Асаба	17 698	4 112 445	232,37
11	Замфара	Гусо	39 762	3 278 873	82,46
12	Джигава	Дуце	23 154	4 361 002	188,35
13	Имо	Оверри	5 530	3 927 563	710,23
14	Йобе	Даматуру	45 502	2 321 339	51,02
15	Кадуна	Кадуна	46 053	6 113 503	132,75
16	Кано	Кано	20 131	9 401 288	467,01
17	Кацина	Кацина	24 192	5 801 584	239,81
18	Квара	Илорин	36 825	2 365 353	64,23
19	Кебби	Бирнин-Кебби	36 800	3 256 541	88,49
20	Коги	Локоджа	29 833	3 314 043	111,09
21	Кросс-Ривер	Калабар	20 156	2 892 988	143,53
22	Лагос	Икеджа	3 345	9 113 605	2724,55
23	Насарава	Лафиа	27 117	1 869 377	68,94
24	Нигер	Минна	76 363	3 954 772	51,79
25	Огун	Абеокута	16 762	3 751 140	223,79
26	Ойо	Ибадан	28 454	5 580 894	196,14
27	Ондо	Акуре	14 606	3 460 877	236,95
28	Осун	Ошогбо	9 251	3 416 959	369,36
29	Плато	Джос	30 913	3 206 531	103,73
30	Риверс	Порт-Харкорт	11 077	5 198 716	469,33
31	Сокото	Сокото	25 973	3 702 676	142,56
32	Тараба	Джалинго	54 473	2 294 800	42,13
33	Эбоньи	Абакалики	5 670	2 176 947	383,94
34	Эдо	Бенин-Сити	17 802	3 233 366	181,63
35	Экити	Адо-Экити	6 353	2 398 957	377,61
36	Энугу	Энугу	7 161	3 267 837	456,34
37	Федеральная столичная территория	Абуджа	7 315	1 406 239	192,24
	Всего		923 768	140 431 790	152,02

Отрывок, характеризующий Административное деление Нигерии

Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.