Штегервальд, Адам

Адам Штегервальд Adam Stegerwald<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
министр транспорта Веймарской республики
апрель 1929 — март 1930
Глава правительства:	Герман Мюллер
Предшественник:	Георг Шецель
Преемник:	Теодор фон Герард
министр труда Веймарской республики
30 марта 1930 — 30 мая 1932
Глава правительства:	Генрих Брюнинг
Предшественник:	Рудольф Виссель
Преемник:	Герман Вармбольд
Рождение:	14 декабря 1874(1874-12-14) Гройссенхайм, Бавария, Германская империя
Смерть:	3 декабря 1945(1945-12-03) (70 лет) Вюрцбург, Бавария, Германия
Партия:	партия Центра

Адам Ште́гервальд (нем. Adam Stegerwald; 14 декабря 1874 — 3 декабря 1945) — немецкий политик времён Веймарской республики, бывший министр труда и транспорта, премьер-министр Свободного государства Пруссии, обер-президент провинции Бранденбург. Один из основателей партии Христианско-социальный союз.

Жизнь и работа в период монархии

Родившись в семье мелкого крестьянина, Штегервальд с 1881 по 1888 посещал местную школу в Гройссенхайме. Затем получил профессию столяра в Вюрцбурге. После окончания учёбы отправился в путешествие по южной Германии и Швейцарии. В 1893 вошёл в мужской католический союз Гюнцбурге (Швабия). В Мюнхене, в 1896 году, включился в деятельность Рабочего союза партии Центра. Прежде всего выступал за создание христианского профсоюзного движения. В 1899 был среди первых председателей христианского объединения работников деревообрабатывающей промышленности, которое возглавлял до 1903 года.

Изучая в университете Мюнхена с 1900 по 1902 политэкономию и национальную экономику, был частым слушателем лекций немецкого экономиста-реформатора Луйо́ Брента́но. С 1903 по 1905 посещал лекции в высшей торговой школе в Кёльне. С 1903 по 1929 годы — генеральный секретарь объединения христианских профсоюзов Германии. Параллельно с этим, с 1908 по 1914, был секретарём «Международного христианского профсоюза», деятельность которого впрочем не развивалась.

В концепции профсоюзной политики придерживался антисоциалистической линии, верности императору и немецкой колониальной политике, создавая тем самым на «Немецком конгрессе рабочих» противовес свободным профсоюзам. Разделял военный курс правительства и был с 1916 по 1919 членом правления имперского министерства продовольствия. С 1917 по 1918 входил в Верхнюю палату Пруссии.

Во время Веймарской республики

Как представитель христианских профсоюзов, 15 ноября 1918 года, подписывал соглашение комиссии между союзами предпринимателей и профсоюзами. В начале 1919 года в серии книг генерального секретариата образования «Спорные вопросы революции» вышла в свет брошюра «Наша беда и наше спасение», в которой он высказал свою антибольшевистскую позицию. Продолжая возглавлять объединение христианских профсоюзов Германии, теперь он всё больше посвящал себя большой политике. В 1919 году участвовал в учредительном собрании, входил в состав комитета по разработке проекта Веймарской конституции.

В 1919—1921 годах был депутатом прусского земельного собрания. С марта 1919 по ноябрь 1921 года был министром общественного благосостояния Пруссии. С апреля по ноябрь Штегервальд занимал должность премьер-министра Пруссии.

Во втором кабинете Германа Мюллера, с апреля 1929 по март 1930 года, Штегервальду был отведён пост министра транспорта. В правительстве Генриха Брюнинга руководил министерством труда. Как имперский министр по вопросам труда пытался спасти основы Веймарского социального государства в крайних условиях мирового экономического кризиса, однако из-за сопротивления тяжёлой промышленности потерпел неудачу. Уже тогда он предостерегал, что социальное обострение вызовет политическую радикализацию со стороны правых и левых сил.

При национал-социалистах

21 февраля 1933 года, на предвыборном собрании в Крефельде Штегервальд подвергся физическому нападению национал-социалистов с нанесением телесных повреждений. И в марте 1933 года он вместе с другими руководителями партии Центра участвовал в переговорах с Адольфом Гитлером, в результате которых его партия соглашалась с законом о предоставлении Гитлеру чрезвычайных полномочий.

В июле 1933 года последовало исключение из Германского трудового фронта. Совместно с Вильгельмом Марксом и Генрихом Браунсом обвинялся в процессе против Кёльнского издательства «Народный Союз». Впрочем, в 1934 году процесс был остановлен. В событиях 30 июня 1934 года расправы избежал, благодаря защите влиятельных кругов рейхсвера (хотя и числился в расстрельных списках). В 1934—1935 годах исполнял функцию куратора двух женских монастырей в окрестностях Берлина. В 1935 году входил в состав пайщиков общества реализации торфа. В 1937 году купил многоквартирный дом на пенсионные сбережения. Пенсию, как бывшему министру, ему выплачивали вплоть до конца 1938 года. После того как его дом подвергся бомбардировке, в марте 1944 года вернулся в Гройссенхайм. После покушения 20 июля 1944 года был арестован в рамках последовавшей операции «Гроза». С 24 августа по 19 октября 1944 года содержался в вюрцбургской тюрьме.

В целом, никакого влияния во времена Третьего рейха Штегервальд не имел.

Послевоенное время

Уже в 1920 году, на конгрессе христианских профсоюзов, Штегервальд представил свои соображения о создании партии, в основе политики которой лежало бы вероисповедание, которое должно было бы обращаться к самым широким слоям населения. Эти идеи получили свой резонанс только после конца Второй мировой войны.

В 1945 по инициативе американской оккупационной власти он назначался начальником окружного управления Нижняя Франкония. Штегервальд был во главе вюрцбургской группы, которая наряду с мюнхенской группой Йозефа Мюллера стояла, в период лета-осени 1945 у истоков основания партии Христианско-социальный союз.

14 августа 1945 в беседе у Мюнхенской ратуши он высказал свои представления о новой партии с христианско-социальной основой. 21 августа в вюрцбургской ратуше выступил с речью «Где мы стоим?». Он видел главную причину катастрофы Второй мировой войны в продолжительной раздробленности Германии, которая, после запоздалого объединения в 19-м столетии, привела к неукротимой жажде власти. Раскаивался в совиновности в потворстве распространения «легенды о предательском ударе в спину», приведшей в конечном счёте в союзу президента Германии Гинденбурга с Гитлером. В своём выступлении Штегервальд требовал категорического признания демократии и отказа от мысли о государственном всевластии.

В декабре 1945 года Адам Штегервальд умер от воспаления лёгких.

Литература

• Helmut J. Schnorr. Adam Stegerwald, Gewerkschafter, Politiker der ersten deutschen Republik. Ein Beitrag zur Geschichte der christlich - sozialen Bewegung in Deutschland. — 1966.

• Rudolf Morsey. Zeitgeschichte in Lebensbildern - Aus dem deutschen Katholizismus des 20. Jahrhunderts Band 1. — 1973. — С. 216.

• Bernhard Forster. Adam Stegerwald (1874–1945). Christlich-nationaler Gewerkschafter, Zentrumspolitiker, Mitbegründer der Unionsparteien (подробная научная биография). — Дюссельдорф: Droste, 2003. — 748 с. — ISBN 3770018893.

Ссылки

• [www.bundesarchiv.de/aktenreichskanzlei/1919-1933/0011/adr/adrsz/kap1_1/para2_436.html Краткая биографическая справка на сайте Федерального архива]  (нем.)
• [mdz1.bib-bvb.de/~rt/select.html?suchbegriff=&name=Stegerwald,+Adam&geschlecht=Geschlecht+like+'%'&ort=&KONFESSION%5B%5D=konfession+like+'%'&beruforg=&BERUF%5B%5D=Berufsindex+like+'%'&WP%5B%5D=Wahlperiode+like+'%'&PARTEI%5B%5D=Partei+like+'%'&BERUFSFELDER%5B%5D=Berufsfelder+like+'%'&schlu=reichstag24&recherche=ja Штегервальд в базе данных о депутатах рейхстага на сайте Баварской государственной библиотеки]  (нем.)
• [www.stegerwaldstiftung.de/ www.stegerwaldstiftung.de]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Штегервальд, Адам

– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.