Штейн, Виктор Морицович

Виктор Морицович Штейн

Ви́ктор Мо́рицович Штейн (1890—1964) — советский экономист и китаевед. Родился в Николаеве. Там же окончил гимназию с золотой медалью. Учился в Петербурге на экономическом факультете Политехнического института (1908—1913). В 1915 году экстерном окончил юридический факультет университета. Среди его учителей был профессор П. Б. Струве. В 1915—1917 годах Штейн работал секретарём редакции журнала «Промышленность и торговля» (1915—1917). В 1926—1927 годах был финансовым советником Национального правительства Китая. В 1936 году за работы в области экономики Китая Штейну была присуждена учёная степень доктора экономических наук (без защиты диссертации). С 1940 года стал изучать китайский язык под руководством академика В. М. Алексеева. В 1946—1949 годах — декан восточного факультета ЛГУ.

В сентябре 1949 года Штейн был арестован в связи с «Ленинградским делом» и в декабре этого же года приговорён к 10 годам ИТЛ. Срок отбывал в Шиткинском лагере Иркутской области. В 1955 году Штейн был реабилитирован В 1956—1962 годах возглавлял Дальневосточный кабинет ИВ АН СССР.

Автор около 130 работ по экономической и политической географии, экономике и истории стран Азии. Осуществил перевод и исследование экономических глав древнекитайского памятника «Гуань-цзы». Значительное внимание Штейн уделял начатой в 1940-х годах работе над китайско-индийскими параллелями.

Похоронен на Преображенском еврейском кладбище.

Сочинения

• Штейн В. М. Очерки финансового кризиса в Китае / Под ред. НИИ по Китаю. М.-Л., 1928.- 350 с.
• Штейн В. М. К истории дипломатии в древнем Китае и древней Индии // Вестник Ленинградского университета. 1947, № 6. С. 95-115.
• Штейн В. М. Экономические связи между Китаем и Индией в древности (до III в. н. э.). М., 1960. — 176 с.
  • Рец.: Медведев Е. М.; Рифтин Б. Л. Народы Азии и Африки, 1961, N 4. C. 218—222
• Штейн В. М. Гуань-цзы. Исследование и пер., М., 1959. — 380 с.
• Штейн В. М. Трактат «Гуань-цзы» и его место среди экономической литературы древнего Китая // Учёные записки Института народов Азии АН СССР. Т. 16. М.-Л., 1958.
• Штейн В. М. Политико-экономический трактат древнего Китая «Гуань-цзы» // Вестник древней истории. 1957. № 1.
• Штейн В. М. Основные направления экономической мысли древнего Китая // Проблемы социально-экономической истории Древнего мира. М.-Л., 1963. С. 95-109.
• Штейн В. М. Основные линии в развитии китайско-индийских отношений // Страны и народы Востока. 1982. Вып. 23. C.12-32.

Литература

• Китайская философия: энциклопедический словарь. М., 1994. С.503. ISBN 5-244-00757-2
• Люди и судьбы. Биобиблиографический словарь востоковедов — жертв политического террора в советский период (1917—1991). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003.С.426-427.
• «Ленинградское дело». Л., 1990. С. 388—392.
• Алексеев В. М. Виктор Морицович Штейн // Наука о Востоке. М., 1982. С. 111.
• Алексеев В. М. Отзыв о труде профессора В. М. Штейна «Гуань-цзы». Политико-экономический трактат древнего Китая. Исследование и перевод. Ч. I—II. 1947. // Наука о Востоке. М., 1982. C. 112—113.
• Никифоров В. Н. Советские историки о проблемах Китая М., 1970.

Ссылки

• [www.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_personalities&Itemid=74&person=510 Статья] на сайте ИВР РАН
• [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/1291-shtejn.html Биографика СПбГУ]

Отрывок, характеризующий Штейн, Виктор Морицович

Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.