Штерн, Григорий Михайлович

Григорий Михайлович Штерн
командарм 2-го ранга Г. М. Штерн
Дата рождения	24 июля (6 августа) 1900(1900-08-06)
Место рождения	Смела, Российская империя
Дата смерти	28 октября 1941(1941-10-28) (41 год)
Место смерти	Куйбышев, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1919—1941
Звание
Командовал	ОКДВА, Дальневосточный фронт
Сражения/войны	Гражданская война в России, Гражданская война в Испании, Хасанские бои (1938), Бои на Халхин-Голе (1939), Советско-финская война
Награды и премии

Григо́рий Миха́йлович Штерн (24 июля [6 августа] 1900, Смела, Киевская губерния, Российская империя (ныне — Черкасская область, Украина) — 28 октября 1941) — известный советский военачальник, участник боевых столкновений около озера Хасан, на реке Халхин-Гол и гражданской войны в Испании, Герой Советского Союза.

Биография

Григорий Штерн родился в 1900 году в семье врача. Еврей. Окончил Миусскую гимназию в 1918 году. В Красной Армии с 1919 года. Член РКП(б) с 1919 года. Во время Гражданской войны — военный комиссар штаба 1-й бригады 2-й Украинской стрелковой дивизии, военком отдельного кавалерийского дивизиона 46-й стрелковой дивизии, заведующий политотделом той же дивизии. Участвовал в боях с белогвардейцами на Южном фронте. С 1920 года — военком 408-го и 21-го стрелковых полков. С октября 1921 года — врид военкома 8-й стрелковой бригады в 3-й стрелковой дивизии, с января 1922 года — военный комиссар 21-го стрелкового полка, с марта 1922 года — военком штаба 3-й Казанской стрелковой дивизии, а с марта 1923 года — штаба 1-го конного корпуса.

В декабре 1923 года был направлен в Туркестан, где принимал активное участие в боевых действиях против басмачей в составе 2-й отдельной Туркестанской кавалерийской бригады в составе Хорезмской группы войск, был военкомом и с июня 1924 года начальником политотдела этой бригады. Особенно отличился при разгроме крупной банды Ярмат-Максума под Маргеланом и при его захвате в плен в феврале 1924 года. С октября 1924 года был начальником политотдела, а с мая 1925 года — военкомом 7-й Самарской кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе.

В 1926 году окончил курсы усовершенствования высшего начальствующего состава при Военной академии РККА имени М. В. Фрунзе и в 1929 году — Восточный факультет той же академии.

C июля 1926 по октябрь 1927 года — командир и военком 9-го Путиловского кавалерийского полка 2-й кавалерийской дивизии. С июня 1929 года Г. М. Штерн был помощником начальника 4-го отдела 4-го Управления Штаба РККА, а с декабря того же года состоял в распоряжении Народного комиссара по военным и морским делам СССР. С ноября 1931 года — секретарь Народного комиссара обороны СССР, с мая 1933 года — начальник Управления делами Народного комиссара по военным и морским делам СССР и Реввоенсовета СССР (с декабря 1934 года — наркома обороны СССР). С февраля 1935 года — для особо важных поручений при наркоме обороны СССР. Комдив (20.11.1935). С марта 1936 года — командир и военком 7-й Самарской кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе.

С января 1937 по апрель 1938 года Г. М. Штерн под фамилией Григорович являлся главным военным советником при республиканском правительстве во время Гражданской войны в Испании. Комкор (19.02.1938).

С апреля 1938 года Г. М. Штерн — начальник штаба Отдельной Краснознамённой Дальневосточной армии, в августе 1938 года назначен командиром 39-го стрелкового корпуса Дальневосточного фронта, но в том же месяце назначен командующим 1-й отдельной Краснознамённой армией на Дальнем Востоке. Руководил боевыми действиями войск в районе озера Хасан в 1938 году. Командарм 2-го ранга (9.02. 1939).

В 1939 году Г. М. Штерн возглавлял фронтовое управление, координировавшее действия советских войск на Дальнем Востоке и Монгольской НРА во время боёв у реки Халхин-Гол (11 мая — 31 августа 1939 года). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 августа 1939 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского и интернационального долга командарму 2-го ранга Штерну Григорию Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина. После учреждения знака особого отличия ему была вручена медаль «Золотая Звезда» № 154.

Во время советско-финской войны 1939—1940 годов Г. М. Штерн командовал 8-й армией в Северной Карелии (февраль — март 1940 года).

«3 января новый командующий 8-й армией командарм 2 ранга Г. М. Штерн довёл до сведения командира 56-го с.к. комдива Черепанова, что окружённые части могут рассчитывать на помощь головных частей 60-й с.д. лишь через 6-7 дней. Имевший разрешение Ставки ГВС при необходимости отвести окружённые дивизии, Г. М. Штерн тем не менее не отдал приказа об отходе, заявив, что „18-я с.д. должна выдержать во что бы то ни стало“. По его мнению, активизация наступательных операций всех соединений армии должна была привести к „истощению“ противника через 1-2 дня».

Генерал-полковник (4.06.1940).

C 22 июня 1940 года — командующий Дальневосточным фронтом. С 14 января 19141 года генерал-полковник Г. М. Штерн — начальник Главного управления противовоздушной обороны Народного комиссариата обороны СССР. Член ЦК ВКП(б) в 1939—1941 годах. Депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва (с 1937 года).

Награждён двумя орденами Ленина (21.06.1937, 29.08.1939), тремя орденами Красного Знамени (4.09.1924, 22.10.1937, 25.10.1938), орденом Красной Звезды (19.05.1940), медалью «XX лет РККА» (1938).

В апреле 1941 неожиданно переведён в Москву начальником Управления ПВО РККА. 15 мая немецкий транспортный самолёт, незамеченный ПВО, совершил перелёт по маршруту Белосток — Минск — Смоленск — Москва, где и приземлился. Это привело к волне арестов среди руководителей ПВО и ВВС.

7 июня 1941 года Г. М. Штерн был арестован. На следствии он признал, что с 1931 года являлся «участником троцкистского заговора в РККА» и «германским шпионом».

28 октября 1941 года в посёлке Барбыш (ныне район города Самары) на основании предписания наркома НКВД СССР Л. П. Берии генерал-полковник Г. М. Штерн был расстрелян без суда в числе 25-и заключённых, вывезенных из осаждённой Москвы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1947 года лишён звания Героя Советского Союза и всех государственных наград.

Посмертно реабилитирован постановлением Главной военной прокуратуры СССР от 25 августа 1954 года. 2 января 1959 года восстановлен в звании Героя Советского Союза и в правах на награды.

Дело Штерна

17 октября 1941 года было составлено заключение НКВД СССР о необходимости расстрела Г. Штерна по указанию «директивных органов Союза ССР». Это заключение было подписано начальником следственной части по особо важным делам НКВД СССР Л. Е. Влодзимирским, согласовано с Прокурором СССР В. М. Бочковым, заявившем на следствии, что он подписал приговор в 1942 или 1943 году ([istmat.info/node/22307 Протокол допроса В. М. Бочкова ]), и утверждено замглавы НКВД СССР Б. З. Кобуловым. 18 октября 1941 года, на основании заключения Л. Влодзимирского, глава НКВД СССР Л. П. Берия подписал распоряжение о расстреле Г. Штерна. 28 октября 1941 года Г. Штерн был расстрелян.

Впоследствии Б. З. Кобуловым и Л. Е. Влодзимирским и бывшим прокурором СССР В. М. Бочковым были составлены заключения, в которых Штерн и другие расстрелянные 28 октября 1941 года ложно обвинялись в различных преступлениях.

Реабилитирован 25 августа 1954 года. 27 августа 1954 года постановлением Генпрокуратуры СССР дело в отношении Г. Штерна было прекращено за отсутствием состава преступления.

Память

Внешние изображения
	[i2.vkonline.ru/8998B34D-GAQhBCIEHg.jpg Памятник расстрелянным под Самарой].

Под Самарой на месте расстрела установлен памятный знак, на котором начертано: «Установлен на месте захоронения жертв репрессий 30-40-х гг. Поклонимся памяти невинно погибших…». Его имя носит также переулок в городе Смеле.

Труды

• Штерн Г. М. 7-я Самарская и её герои.

Литература

• Т. Бортаковский. Расстрелянные Герои Советского Союза. — М.: Вече, 2012. — ISBN 978-5-9533-6190-3.
• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 423—425. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.

Исторические источники

• Востребованный компромат на Г. М. Штерна // Военно-исторический журнал / Подготовили Л. Е. Решин, В. С. Степанов. — М., 1994. — № 3. — С. 18—23.

См. также

• Смушкевич, Яков Владимирович
• Рычагов, Павел Васильевич
• Локтионов, Александр Дмитриевич

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2297 Штерн, Григорий Михайлович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.vestnik.com/issues/2002/0328/win/shteynberg.htm Кто погубил полковода? Статья Марка Штейнберга в журнале «Вестник»].
• [militera.lib.ru/docs/da/sov-new-1940/35.html Выступление Г. М. Штерна на совещании высшего командного состава Красной Армии в декабре 1940 года].
• Штерн Григорий Михайлович — статья из Большой советской энциклопедии..

Отрывок, характеризующий Штерн, Григорий Михайлович

– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.