Штерн, Менахем

Менахем Штерн

Менахем Штерн (1925, Белосток, Польша — 22 июня 1989, Иерусалим, Израиль) — израильский историк, один из крупнейших антиковедов XX века.

Биография

Родился в Польше в 1925 году, в 1938 приехал в Палестину. Окончил Еврейский университет в Иерусалиме. Специализировался в области истории еврейского народа в эпоху Второго храма.

Штерн был профессором Еврейского университета, возглавлял кафедру истории Второго храма. С 1979 года Штерн — член Израильской академии наук, с 1988 г. — президент Ассоциации израильских историков.

В 1989 году Штерн был убит арабским террористом.

Научная работа

Заслуги Штерна в области изучения еврейской истории в 1977 году были отмечены Государственной премией Израиля. Опубликовал множество работ, среди которых наиболее известен труд «Греческие и латинские авторы об иудаизме и евреях — от Геродота до Плутарха».

Публикации

• The Great Families of the Period of the Second Temple (1959)
• The Documentation of the Maccabee Rebellion (1965)
• Greek and Latin authors on Jews and Judaism/ edited with introductions, translations and commentary by Menahem Stern. Jerusalem: Israel Academy of Sciences and Humanities (1974—1984)
• Studies in the History of the People of Israel in the Period of the Second Temple (1991)
• The Reign of Herod (1992)
• Hasmonean Judea in the Hellenistic World: Chapters in Political History (1995)

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/14936 Штерн Менахем] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Штерн, Менахем

– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.