Коубек, Штефан

Штефан Коубек
Место проживания	Вена, Австрия
Место рождения	Клагенфурт, Австрия
Рост	175 см
Вес	68 кг
Начало карьеры	1994
Завершение карьеры	июль 2011
Рабочая рука	левая
Удар слева	двуручный
Призовые, долл.	3 365 024
Одиночный разряд
Матчей в/п	215-253
Титулов	3
Наивысшая позиция	20 (13 марта 2000)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1/4 финала (2002)
Франция	4-й круг (1999)
Уимблдон	2-й круг (2000, 2002-04, 2009)
США	3-й круг (2004, 2007)
Парный разряд
Матчей в/п	20-41
Титулов	1
Наивысшая позиция	94 (23 июля 2007)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1-й круг (2007-08)
Франция	1-й круг (2007)
Уимблдон	1-й круг (2009)
США	1-й круг (2003, 2007)
Завершил выступления

Ште́фан Ко́убек (нем. Stefan Koubek; родился 2 января 1977 года в Клагенфурте, Австрия) — австрийский теннисист.

• Четвертьфиналист 1 турнира большого шлема в одиночном разряде (Australian Open-2002).
• Победитель 4 турниров ATP (3 — в одиночном разряде).

Общая информация

Родителей австрийца зовут Йозеф и Брунгильда. 9 сентября 2009 года Коубек-младший женился на своей давней спутнице жизни Далие.

Штефан в теннисе с семи лет; любимое покрытие — грунт.

Несколько раз за свою карьеру австриец подвергался санкциям со стороны теннисных организаций: в 2004-м году он не слишком удачно восстанавливался от травмы кисти, воспользовавшись запрещёнными медикаментами; шесть лет спустят Коубек, часто ведший себя на корте излишне эмоционально, перешёл грань в склоке с Даниэлем Кёллерером в матче австрийского клубного турнира и попытался оказать на соперника физическое воздействие.

Спортивная карьера

Коубек заявил о себе как о не бесталанном теннисисте ещё в юниорские годы: к 1993-иу году он успел несколько раз стать чемпионом Австрии и Европы среди шестнадцатилетних.

Этап карьеры в соревнованиях среди старших юниоров особо не задался и Штефан постепенно сосредоточился на играх в протуре: в 1993-м году он проводит первые игры в подобных турнирах, а год спустя получает статус профессионала. Локальные успехи австрийца позволяют национальной федерации активно поддерживать его карьеру спецприглашениями на домашние турниры. В 1997-м году Штефан впервые добирается до финала соревнования промежуточной серии мужского тура ATP Challenger: в Ульме он уступает решающий матч Дину Пескариу. Чуть позже приходит и первый заметный успех на соревнованиях основного тура: в Кицбюэле он пробивается в четвертьфинал, выбив из борьбы 22-ю ракетку мира Альберто Берасатеги. Рост стабильности результатов позволяет ему по итогам сезона-1997 уверенно обосноваться в начале второй сотни. Через год, всё чаще обходясь без необязательных поражений, он входит и в число сотни сильнейших теннисистов мира. В этом же году состоялся дебют Штефана за национальную команду в розыгрыше Кубка Дэвиса.

В 1999-м году Коубек покоряет новые рубежи: в Австралии он проводит свой первый матч в основе одиночного турнира Большого шлема, а во Roland Garros и первую победу (добираясь сразу до четвёртого раунда). На соревнованиях основного тура ассоциации австриец также прибавляет в стабильности: удаётся переступить некоторое время непреодолимую планку четвертьфинала и пару раз выйти в финал (в Атланте он даже взял титул, переиграв в финале Себастьяна Грожана). По итогам сезона Штефан занял 46-ю строчку в одиночном рейтинге, которую в дальнейшем так и не превзошёл на этом отрезке года.

В 2000-м году серия продолжилась: выйдя в полуфинал в Мехико и победив в Делрей-бич Штефан к середине марта входит в Top20 одиночной классификации. Развить этот успех не удалось: Коубек угодил в затяжную неудачную серию и к концу сезона не удержался даже в первой полусотне. Некоторое время вернуться на пиковый уровень стабильности не удаётся, но время от времени австриец не только на равных играет с лидерами рейтинга, но и побеждает их: в 2001-м году в Кицбюэле ему удаётся переиграть Алекса Корретху, а в Вене — Роджера Федерера.

В 2002-м году Коубек вновь показывает максимум своих возможностей: на Australian Open он в первый и в последний раз выходит в четвертьфинал соревнованиях Большого шлема. Очень трудными получились матчи первых двух раундов: сначала Сирил Солнье, а затем Джеймс Блейк вели у него 2-0 по сетам, но в итоге австриец находил в себе силы отыграться; особо тяжёлым получился матч с Солнье: француз отдал Штефану в первых двух сетах лишь гейм, но когда дело дошло до более равной борьбы не смог взять ни партии (Коубек уступал 0:6, 1:6, 1:4 (15-40) и отыграл матчбол в третьей партии). Несколько месяцев спустя Коубек неплохо проводит соревнование высшей категории в Гамбурге, где переиграв двух игроков Top20 также пробивается в четвертьфинальную стадию. В конце года австриец проводит очередную неудачную серию, в ходе которой девять турниров подряд заканчиваются для него уже в первом матче; этот период заканчивается для него в Дохе, где он выигрывает десять сетов подряд и завоёвывает свой третий и последний титул в основном туре ассоциации. Ярко блеснув, австриец вновь уходит в тень, лишь изредка отмечаясь победами над игроками Top20; его же собственный рейтинг всё больше сползает к границе первой и второй сотен.

Всю свою карьеру делая упор на одиночные состязания, австриец тем не менее не забывал периодически играть и парные турниры. В 2003-м году он впервые попробовал себя в этом разряде на турнирах Большого шлема, а год спустя дебютировал и в финалах соревнований регулярного тура: в Дохе вместе с Энди Роддиком он уступил титул Мартину Дамму и Цирилу Суку.

В сентябре 2004-го года Коубек, всегда с радостью игравший за национальную команду в официальных турнирах, проводит один из многих своих удачных матчей в Кубке Дэвиса: австрийцы дома переигрывают команду Великобритании, а Штефан приносит своей команде два очка в одиночных матчах, переиграв в том числе и лидера гостей — тогдашнюю четвёртую ракетку мира Тима Хенмена. Размеренное течение карьеры прервалось в декабре того же года, когда ITF отстранила австрийца от игр на несколько месяцев за некорректное лечение травмы кисти. эта пауза в карьере в какой-то момент поспособствовала его вылету во вторую сотню рейтинга, но Штефан достаточно быстро смог вернуться на привычные позиции во второй полусотне классификации. Одним из слагаемых того возвращения стал первый за три года финал на соревнованиях основного тура ассоциации: в феврале 2006-го года в Загребе он из квалификации добрался до титульного матча, уступив лишь Ивану Любичичу. Позже в этом сезоне был выигран и единственный титул на парных состязаниях основного тура: в Кицбюэле, вместе с немцем Филиппом Кольшрайбером он переигрывает в полуфинале соотечественников Юлиана Ноула и Юргена Мельцера, а в финале — своего обидчика по катарскому призу Цирила Сука.

В 2008-м году карьера австрийцы взяла очередную паузу: боли в спине заставили его сделать операцию и пропустить шесть месяцев. Быстро восстановить прежние позиции не удаётся, но помощь в виде защищённого рейтинга позволяет ему за несколько месяцев подняться в начало второй сотни. В 2010-м году Коубек предпринимает ещё несколько попыток вернуться в элитную сотню, дважды проходит квалификацию на турнирах Большого шлема (в Австралии ему затем удаётся выиграть и пару матчей в основной сетке), но на былые позиции так и не возвращается. Промучавшись некоторое время на «челленджерах», к апрелю 2011-го года австриец принимает решение о завершении игровой карьеры.

Рейтинг на конец года

Год	Одиночный рейтинг	Парный рейтинг
2011	647
2010	131	595
2009	135	1073
2008	192	640
2007	47	212
2006	80	180
2005	182	470
2004	60	202
2003	53	344
2002	54	373
2001	63	592
2000	54	1094
1999	46	385
1998	93
1997	125
1996	311
1995	548

Выступления на турнирах

Финалы турниров в одиночном разряде

Финалы турниров ATP в одиночном разряде (6)

Победы (3)

Титулы
Турниры Большого Шлема (0)
Кубок Мастерс (0)
ATP Masters (0)
ATP International Gold (0+1)
ATP International (3)

Титулы по покрытиям	Титулы по месту проведения матчей турнира
Хард (2)	Зал (0)
Грунт (1+1)
Трава (0)	Открытый воздух (3+1)
Ковёр (0)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт
1.	26 апреля 1999	Атланта, США	Грунт	Себастьян Грожан	6-1 6-2
2.	28 февраля 2000	Делрей-Бич, США	Хард	Алекс Калатрава	6-1 4-6 6-4
3.	30 декабря 2002	Доха, Катар	Хард	Ян-Майкл Гэмбилл	6-4 6-4

Поражения (3)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт
1.	13 сентября 1999	Борнмут, Великобритания	Грунт	Адриан Войня	6-1 5-7 6-7(2)
2.	30 января 2006	Загреб, Хорватия	Ковёр(i)	Иван Любичич	3-6 4-6
3.	1 января 2007	Ченнаи, Индия	Хард	Ксавье Малисс	1-6 3-6

Финалы турниров в парном разряде

Финалы турниров ATP в парном разряде (2)

Победы (1)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт
1.	24 июля 2006	Кицбюэль, Австрия	Грунт	Филипп Кольшрайбер	Оливер Марах Цирил Сук	6-2 6-3

Поражения (1)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт
1.	5 января 2004	Доха, Катар	Хард	Энди Роддик	Мартин Дамм Цирил Сук	2-6 4-6

История выступлений на турнирах

Одиночные турниры

Турнир	1997	1999	2000	2001	2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011	Итог	В/П за карьеру
Турниры Большого Шлема
Australian Open	-	1Р	3Р	2Р	1/4	1Р	1Р	-	К	1Р	3Р	2Р	3Р	К	0 / 12	17-12
Roland Garros	К	4Р	2Р	1Р	1Р	2Р	3Р	1Р	К	2Р	-	1Р	К	-	0 / 12	10-12
Уимблдон	-	1Р	2Р	1Р	2Р	2Р	2Р	1Р	-	1Р	-	2Р	1Р	-	0 / 10	7-10
US Open	-	1Р	2Р	1Р	1Р	2Р	3Р	1Р	1Р	3Р	-	К	К	-	0 / 11	12-11
Итог	0 / 1	0 / 4	0 / 4	0 / 4	0 / 4	0 / 4	0 / 4	0 / 3	0 / 3	0 / 4	0 / 1	0 / 4	0 / 4	0 / 1	0 / 45
В/П в сезоне	1-1	3-4	5-4	1-4	5-4	3-4	5-4	0-3	5-3	3-4	2-1	4-4	8-5	1-1		46-46

К — поражение в отборочном турнире.

Ссылки

• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Коубек, Штефан

– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]