Штирле, Карлхайнц

Карлхайнц Штирле

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Карлхайнц Штирле (нем.  Karlheinz Stierle, 22 ноября 1936, Штутгарт) — немецкий филолог, теоретик литературы, специалист по романской филологии.

Биография

Учился в Штутгарте и Гейдельберге, закончил гимназию в 1956. С 1956 изучал филологию и философию в Гейдельберге, Монпелье, Мюнстере, Гиссене. Защитил диплом по творчеству Нерваля у Х. Р. Яусса (1963). В 1964—1968 — ассистент Яусса в Гиссене и Констанце. Член исследовательской группы «Поэтика и герменевтика». В 1968 — приглашенный профессор в Корнелльском университете. В 1969—1972 — в Рурском университете в Бохуме. Затем преподавал в различных университетах Германии, Европы (Флоренция, Амстердам), США (Уэслианский университет). В 1995—1997 — декан философского факультета Констанцского университета. В 2004 вышел в отставку как профессор романских литератур Констанцского университета.

Труды

Основные работы К.Штирле, в которых он развивает герменевтический подход к словесности, посвящены итальянской (Данте, Петрарка) и французской (Монтень, Руссо, Нерваль, Бодлер, Пруст) литературе. Им написана фундаментальная монография о мифе Парижа в культуре Нового и новейшего времени (1993, фр. пер. с предисловием Жана Старобинского — 2001).

Основные публикации

• Dunkelheit und Form in Gérard de Nervals «Chimères». München: W. Fink, 1967
• Text als Handlung: Perspektiven einer systematischen Literaturwissenschaft. München: W. Fink, 1975
• Petrarcas Landschaften: zur Geschichte ästhetischer Landschaftserfahrung. Krefeld: Scherpe Verlag, 1979
• Der Mythos von Paris: Zeichen und Bewusstsein der Stadt. München: C. Hanser, 1993 (фр. пер. 2001)
• Francesco Petrarca: ein Intellektueller im Europa des 14. Jahrjunderts. München: Hanser, 2003 (ит. пер. 2007)
• Das grosse Meer des Sinns: hermenautische Erkundungen in Dantes «Commedia». München: Wilhelm Fink, 2007
• Zeit und Werk: Prousts A la recherche du temps perdu und Dantes Commedia. München: Hanser, 2008

Публикации на русском языке

• История как exemplum — exemplum как история: К вопросу о прагматике и поэтике повествовательных текстов// Немецкое философское литературоведение наших дней. СПб.: Изд-во Санкт-Петербурского ун-та, 2001, с. 61-95

Признание

Член Академии наук в Гейдельберге (с 1995). Член премиального комитета международной Премии Бальцана (с 2002). Член-корреспондент Академии моральных и политических наук Института Франции (2005). Иностранный член итальянской Академии деи Линчеи (2009). Лауреат многих других премий и наград.

Литература

• Werk und Diskurs: Karlheinz Stierle zum 60. Geburtstag/ Dieter Ingenschay, Helmut Pfeiffer, Hrsg. München: W. Fink, 1999

Ссылки

• [www.uni-konstanz.de/FuF/Philo/LitWiss/romanistik/literatur/personalia/stierle/index.html На сайте Констанцского университета]
• [www.tertium-comparationis.de/pdf/stierle_publikationen.pdf Библиография]

Отрывок, характеризующий Штирле, Карлхайнц

– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.