Шток, Исидор Владимирович
Поделись знанием:
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
| Исидор Шток | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
17 сентября 1980 (72 года) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
1927—1980 |
Иси́дор Влади́мирович Шток (19 марта 1908, Санкт-Петербург — 18 сентября 1980, Москва) — советский драматург, актёр.
Содержание
Биография
Исидор Шток родился в семье хормейстера и дирижёра Владимира Борисовича Штока. Мать, оперная певица, отказалась от театральной карьеры ради семьи. В сентябре 1917 года семья переехала в Харьков. Окончив школу в Харькове, Шток перебрался в Москву, где занимался в театральной студии при Театре Революции, затем был актёром Передвижного театра Пролеткульта. В 1927 году на сцене Московского театра современной буффонады была поставлена его первая пьеса «Комсомол как таковой». Следующую пьесу, «Земля держит», поставили в 1931 в Магнитогорске, где Шток работал журналистом.
После войны начал писать сатирические пьесы-сказки, имевшие большой успех. В 1950-60-её годах работал завлитом, а затем драматургом в Московском цыганском театре «Ромэн», для которого написал инсценировку лесковского «Очарованного странника» под названием «Грушенька».[1]
Автор пьес «Божественная комедия» (одноимённый спектакль в постановке Театра кукол, 1961), «Ленинградский проспект», «Ноев ковчег», «Якорная площадь», «Объяснение в ненависти», «Гастелло», «Победители ночи» и многих других, сценариев к кинофильмам.
Диалоги в пьесах Штока отличаются живостью; однако часто для того, чтобы заострить внимание на намеченной проблеме, автор искусственно конструирует действие, а часть характеристик возлагает на прямые высказывания действующих лиц.[2]
Член КПСС с 1953. Член правления СП РСФСР в 1965—1970.
Похоронен на кладбище поселка Переделкино рядом с одноименной станцией под Москвой.
Жена — Александра Николаевна Кононова, актриса театра «Ромэн», Заслуженная артистка РСФСР.
Сочинения
Пьесы
- Комсомол как таковой, 1927
- «Вася»: Комедия в двух водевилях, пять картин (Из цикла «Клубные активисты»), 1928
- Как испортили пословицу. Летающая курица : Бытовой конфликт в 6 картинах, 1929
- Земля держит, 1931
- Вагон и Марион
- Отважный трус (Победитель) (комедия в трех актах), 1934
- На вулкане (комедия в одном действии), 1935
- Корень жизни (Галина) (комедия в 3-х актах), 1939
- Дом №5 (пьеса в трех актах), 1940, (пьеса ставилась в московском, ленинградском и саратовском ТЮЗах, театрах Архангельска, Куйбышева, Воронежа, Еревана и других городов)
- Осада Лейдена (драма в четырех актах), 1942
- Гастелло (драма в четырех актах, семи картинах с прологом и эпилогом), 1947
- Едут в поезде (пьеса в 1 акте), 1947
- Путешествие на рассвете (комедия в трех актах), 1948
- Победители ночи («Русский свет») (драма в четырех актах, 6 картинах), 1950
- Пять тетрадок (пьеса в одном действии), 1950
- Чёртова мельница (комедия в четырех действиях, девяти картинах по пьесе-сказке Яна Дрды «Игры с чёртом»), 1953
- Караван (драма в четырех действиях, шести картинах), 1957
- Вечное перо (пьеса в двух действиях), 1958
- Якорная площадь (драматическая повесть в 2 частях), 1960
- Ленинградский проспект (драма в трех действиях), 1961
- Божественная комедия: подробная история сотворения мира, создания природы и человека, первого грехопадения, изгнания из рая и того, что из этого вышло (в 2 актах), 1961
- Объяснение в ненависти (драма в двух действиях), 1963
- Грушенька (драма в четырех действиях, десяти картинах с прологом: страницы из рассказа Н. С. Лескова «Очарованный странник»), 1964
- Туман над заливом (пьеса в трех действиях)
- Старая дева (драма в двух актах), 1966
- Ноев ковчег, 1968
- Вавилонская башня, 1969
- Снова август, 1970
- Земля Замоскворецкая (Александра Васнецова) (пьеса в двух действиях), 1970
- Старый адмирал (драма в трех актах), 1971
- Тяков, или Виновник торжества (комедия-фельетон в 2 действиях, 6 картинах), 1973
- Золотые костры (драма в трех действиях), 1974
- Петровский парк (драма в трех актах), 1976
- Чёртова мельница (комедия в четырех действиях, девяти картинах по пьесе-сказке Яна Дрды «Игры с чёртом»), новый вариант, 1978
- Рейс (пьеса в трех актах)
- Это я — ваш секретарь
- Предуведомление
Проза
- Шток, Исидор Владимирович. Рассказы о драматургах. — М.: «Искусство», 1967. — (295[3]) 316 с.
- Шток, И. В. Премьера. Рассказы драматурга. — М.: «Советский писатель», 1975. — 272 с.
- Шток, И. В. Зеленый попугай. Рассказы драматурга. — М.: «Правда», 1977. (Библиотека "Огонек" ; № 40) — 47 с.
- Шток, И. В. В небе моей юности. Рассказы драматурга. — М.: «Правда», 1984. (Библиотека "Огонек" ; № 19) — 48 с.
Сценарии
- Чайковский, 1947
- Визит, 1969
Известные постановки
- 1932 — «Вагон и Марион»[4]. Театр сатиры. Режиссёр — Э. Краснянский; художник — Н. Акимов
- 1947 — «Осада Лейдена»[5]. Ленинградский областной Малый драматический театр. Режиссёр — В. Григорьев; художник — А. Мелков
- 1948 — «Гастелло»[6]. Московский ТЮЗ. Режиссёры — П. Центнерович и П. Ершов. В роли Николая Гастелло — В. Рождественский, его дочери — Л. Князева, его жены - И. Рейноян
- 1950 — «Победители ночи»[7]. Ленинградский театр драмы им. Пушкина. Постановка — А. Музиль. В роли П. Н. Яблочкова — Н. Симонов, инженера Глухова — В. Янцат, В. Н. Чиколева — М. Никельберг, Луи Денейруза - Б. Фрейндлих, Скорнякова — К. Адашевский, Гилларда — Г. Мичурин, жены Яблочкова — О. Лебзак
- 1950 — «Победители ночи». Московский театр драмы. Режиссёр — Д. Вурос; художник — Н. Акимов
- 1953 — «Чёртова мельница». Театр кукол под руководством С. Образцова. Постановка С. Образцова. В роли Люциуса, черта первого разряда — З. Гердт
- 1958 — «Вечное перо»[5]. Ленинградский областной Малый драматический театр. Режиссёр — лауреат Сталинской премии В. Мехманов; художник — И. Белицкий
- 1960 — «Якорная площадь». Центральный театр Советской армии. Постановка — Д. Тункель. В роли капитана Бондаря — В. Зельдин
- 1961 — «Божественная комедия». Театр кукол под руководством С. Образцова. Постановка С. Образцова и С. Самодура; композитор — Н. Богословский. Роли исполняли: Создатель — С. Самодур, Адам — З. Гердт, Архангел «А» (Ангел) — К. Гуркин, Архангел «Д» (Дьявол) — Р. Ляпидевский, Первая женщина — Е. Сипавина, Ева — Н. Самошина. Премьера состоялась 29 марта
- 1962 — «Божественная комедия». Большой драматический театр им. М. Горького. Постановка Г. А. Товстоногова. Художники — М. А. Смирнов, М. С. Щеглов; композитор — М. Е. Табачников. Роли исполняли: Адам — С. Юрский, Первая женщина и Ева — З. Шарко, Создатель — Н. Корн, Ангел Д. — В. Стржельчик. Премьера состоялась 7 июня
- 1962 — «Ленинградский проспект». Театр им. Моссовета. В роли Забродина — Н. Д. Мордвинов
- 1964 — «Объяснение в ненависти». Центральный театр Советской армии. Постановка — Д. Тункель. В роли Любы Васильковой — Л. Касаткина
- 1965 — «Старая дева». Театр Сатиры. Постановка А. Б. Шатрина. В главной роли — Т. Пельтцер
- 1968 — «Ноев ковчег». Театр кукол под руководством С. Образцова. Постановка — С. Образцов и Л. Хаит; художник — Б. Тузлуков; композитор — Н. Богословский
- 1976 — «Золотые костры» (премьера — 9 января[8]). Малый театр. Постановка — П. Васильев; оформление — А. Васильев. В роли Сушкина - Е. Самойлов
- 2005 — «Ноев ковчег» (возобновление, премьера[9] — 17 декабря 2005 года). Театр кукол под руководством С. Образцова. Постановка — С. Образцов и Л. Хаит; художник — Б. Тузлуков; композитор — Н. Богословский. Режиссёр возобновления и исполнитель роли Создателя — В. Глушков; художественный руководитель постановки — Е. Образцова.
Экранизации
- 1967 — Якорная площадь — телевизионный спектакль Ленинградского телевидения (постановка — Ирина Сорокина; в роли капитана Бондаря - И. Краско)
- 1970 — Моя улица — по мотивам пьесы «Ленинградский проспект»
- 1970 — Ноев ковчег — телевизионный спектакль Ленинградского телевидения (постановка — А. Белинский)
- 1973 — Божественная комедия — телевизионная версия одноименного спектакля Театра кукол под руководством С. Образцова
- 1976 — Ноев ковчег — телевизионная версия одноименного спектакля Театра кукол под руководством С. Образцова
Напишите отзыв о статье "Шток, Исидор Владимирович"
Примечания
- ↑ [www.strast10.ru/node/ Рисунок цыганских судеб/ К 80-летию театра "Ромэн". Страстной бульвар, Выпуск № 4-144/2011.]
- ↑ Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.. — С. 478.</span>
- ↑ Исидор Владимирович Шток. [primo.nlr.ru/primo_library/libweb/action/display.do?tabs=detailsTab&gathStatTab=true&ct=display&fn=search&doc=07NLR_LMS008884703&indx=35&recIds=07NLR_LMS008884703&recIdxs=14&elementId=14&renderMode=poppedOut&displayMode=full&frbrVersion=&dscnt=0&scp.scps=scope%253A%252807NLR%2529&vid=07NLR_VU1&mode=Basic&vl(454675842UI1)=all_items&tab=default_tab&vl(45974060UI0)=creator&vl(freeText0)=%25D0%25A8%25D1%2582%25D0%25BE%25D0%25BA%252C%2520%25D0%2598%25D1%2581%25D0%25B8%25D0%25B4%25D0%25BE%25D1%2580%2520%25D0%2592%25D0%25BB%25D0%25B0%25D0%25B4%25D0%25B8%25D0%25BC%25D0%25B8%25D1%2580%25D0%25BE%25D0%25B2%25D0%25B8%25D1%2587%2520%25281908-1980%2529&dstmp=1456398353939 Рассказы о драматургах]. — Москва: Искусство, 1967-01-01.
- ↑ [avanage.ru/?p=868 Акимов – художник]. avanage.ru. Проверено 25 февраля 2016.
- ↑ 1 2 [www.mdt-dodin.ru/history/plays/01.html Академический Малый Драматический Театр - Театр Европы]. www.mdt-dodin.ru. Проверено 25 февраля 2016.
- ↑ [smena-online.ru/stories/dva-spektaklya Два спектакля]. Журнал «Смена». Проверено 25 февраля 2016.
- ↑ Kommersant Publishing House. [books.google.com/books?id=Tek_AQAAIAAJ Ogoniok]. — Kommersant Publishing House, 1952-04-27. — 44 с.
- ↑ [www.maly.ru/news/3200 «Звуковой архив Малого театра» «ЗОЛОТЫЕ КОСТРЫ» ИСИДОРА ШТОКА] (ru-RU). www.maly.ru. Проверено 24 февраля 2016.
- ↑ [tvkultura.ru/article/show/article_id/54106/ Спектакль "Ноев ковчег" - в Театре Кукол имени Образцова]. tvkultura.ru. Проверено 24 февраля 2016.
</ol>
Ссылки
- [www.tvkultura.ru/news.html?id=217026&cid=42 Сто лет со дня рождения]
- [www.rgali.ru/object/11046624#!page:1/o:11046624/p:1 Российский государственный архив литературы и искусства. Фонд 1443]
- [primo.nlr.ru/primo_library/libweb/action/search.do?ct=&pag=&indx=1&pageNumberComingFrom=3&fn=search&indx=41&dscnt=0&scp.scps=scope%3A(07NLR)&vid=07NLR_VU1&mode=Basic&vl(454675842UI1)=all_items&ct=Next%20Page&tab=default_tab&vl(45974060UI0)=creator&vl(freeText0)=%D0%A8%D1%82%D0%BE%D0%BA%2C%20%D0%98%D1%81%D0%B8%D0%B4%D0%BE%D1%80%20%D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87%20(1908-1980)&dstmp=1456402595703 Российская национальная библиотека. Шток, Исидор Владимирович (1908-1980)]
- [magmetall.ru/pdf/2009-03-14_12.pdf Валерий Ефимов «Не ленись, землекоп!» (Газета «Магнитогорский металл», 14 марта 2009 года, стр. 12)]
Отрывок, характеризующий Шток, Исидор Владимирович
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Категории:
- Родившиеся 19 марта
- Родившиеся в 1908 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 17 сентября
- Умершие в 1980 году
- Умершие в Москве
- Драматурги по алфавиту
- Драматурги XX века
- Драматурги России
- Драматурги СССР
- Писатели по алфавиту
- Сатирики России
- Сатирики СССР
- Похороненные на Переделкинском кладбище
- Персоналии:Театр Ромэн
