Штос, Фейт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Файт (Фейт) Штосс, Вит Ствош (нем. Veit Stoß, польск. Wit Stwosz, около 1447, Хорб-на-Неккаре — 1533, Нюрнберг) — немецкий скульптор. Создатель шедевра позднеготического стиля — резного алтаря Мариацкого костёла в Кракове. С 1477 по 1496 гг. работал в Кракове, потом вернулся в Нюрнберг. Соответственно в творчестве Штосса различают краковский и нюрнбергский периоды.

Созданный Штоссом по заказу немецкой общины Кракова в 1477—1489 гг. в Мариацком костёле алтарь является крупнейшим готическим резным алтарём в мире (высота — 13 м, ширина — 11 м, высота фигур до 2,80 м).

Штосс оказал огромное влияние на стиль резной деревянной скульптуры целого региона Южной Польши, Словакии, Австрии и части Германии.





Работы

Краковский период (1477—1496)

Нюрнбергский период

  • алтарь в Бамбергском соборе
  • «ангельский привет» в церкви Св. Лоренца в Нюрнберге

После возвращения в Нюрнберг он в 1503 году подделал печать и подпись купца, который обманул его. За это ему нанесли клеймо раскалённым железом на обе щёки и запретили покидать город без разрешения городского совета. Он сбежал в Мюннерштадт и в 1506 снова был взят под арест. Письмо императора Максимилиана I с просьбой помиловать Штосса было отвергнуто советом свободного имперского города как вмешательство во внутренние дела города. Файт Штосс умер в 1533 году, он похоронен на нюрнбергском кладбище св. Иоганна (№ 268).

Напишите отзыв о статье "Штос, Фейт"

Литература

Ссылки


Отрывок, характеризующий Штос, Фейт

– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.