Штриттер, Иван Михайлович
Иван Михайлович Штриттер (Штриттер, Иоганн Готгильф; нем. Stritter Johann Gotthilf[1]) (10 [21] октября 1740, Идштейн (Нассау, Германия) — 19 февраля [3 марта] 1801)[2][3][4] — историк, академик Петербургской академии наук, хранитель московского архива коллегии иностранных дел.
В 1779 году стал адъюнктом Петербургской академии наук, с 27 сентября 1787 года — почётный член академии[3].
Им был составлены списки [dlib.rsl.ru/viewer/01004094566#?page=1 известий византийских историков, объясняющие российскую историю древних времен и преселения народов] — в 4-х частях; издано в Санкт-Петербурге, при Императорской Академии наук, 1770—1775 — тираж 600 экз — перевод Василия Светова[4].
В 1779 году Стриттер был переведён на службу в Москву, с 1783 года, совместно с Бантыш-Каменским, стал руководить Московским архивом Коллегии иностранных дел. В 1783 году, по заказу Комиссии об учреждении народных училищ, он начал писать «Историю Российского государства», доведя её только до 1599 года, опубликованы же были только 3 части, содержащие историю Российского государства с древнейших времен до 1462 года[5].
В Москве проживал в Малом Козловском переулке; вскоре после его смерти Мария Алексеевна Ганнибал (бабушка А. С. Пушкина) заключила со статской советницей Ф. И. Штриттер договор о найме этого дома сроком на полгода[6].
Источники
- ↑ [www.chronologia.org/Reconstr/Capital9-3,2.html Список академиков-историков…] // Носовский Г. В., Фоменко А. Т. Реконструкция всеобщей истории
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/116969/%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B8%D1%82%D1%82%D0%B5%D1%80 Большая биографическая энциклопедия]
- ↑ 1 2 [isaran.ru/?q=ru/person&guid=FFE339D2-306B-A1DE-EB12-5786C4D4A249 ИС АРАН]
- ↑ 1 2 Штриттер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [slavyanskaya-kultura.ru/literature/book/striter-i-istorija-rosiiskogo-gosudarstva-v-treh-tomah-1800-1802.html История Российского государства]
- ↑ Цявловский М. А. [feb-web.ru/feb/pushkin/l91-abc/l91-021-.htm Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина: 1801] // Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина, 1799—1826. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1991. — С. 21—22.
Напишите отзыв о статье "Штриттер, Иван Михайлович"
Ссылки
- Жуковская Т. Н. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/1197.html Штриттер (Стриттер, Stritter) Иван (Johann) Михайлович (Gotthilf) // Биографика СПбГУ]
|
Это заготовка статьи об учёном-историке. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Штриттер, Иван Михайлович
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
