Штумсдорфское перемирие

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Штумсдо́рфское переми́рие — перемирие, заключённое 12 сентября 1635 года между Швецией и Речью Посполитой возле деревни Штумсдорф, располагавшейся южнее города Штум в королевской Пруссии, сроком на 26 с половиной лет.





История

Весной 1635 года закончился срок Альтмаркского перемирия, завершившего польско-шведскую войну 1600—1629 годов, и началась подготовка к возобновлению военных действий. Между Швецией и Речью Посполитой было объявлено состояние войны, но реально она так и не началась, так как Франция, которая была союзником как Швеции, так и Речи Посполитой, поспешила содействовать продлению перемирия. Посредником на переговорах выступал французский дипломат Клод д’Аво[1], находившийся при польском дворе в 1634-1636 годах.

Швеция, занятая участием в Тридцатилетней войне, согласилась на территориальные уступки. Речи Посполитой возвращались территории, утерянные в последние десятилетия польско-шведской войны (1600—1629). Но перемирие также было выгодно и Швеции и её союзникам по Тридцатилетней войне (Франция, Англия и Нидерланды), оно позволяло им сконцентрироваться на боевых действиях против Священной Римской империи без опасений по поводу возможного конфликта с Речью Посполитой.

В соответствии с Штумсдорфским договором перемирие продлевалось на 26 с половиной лет. Швеция временно удерживала Ливонию к северу от Даугавы с Ригой, но должна была гарантировать свободу вероисповедания для католиков. Швеция также отказывалась от завоеваний Густава II Адольфа в королевской и герцогской Пруссии, передавала право на сбор пошлин с балтийских портов и захваченные ею в предыдущие годы корабли, при условии, что Речь Посполитая не будет поддерживать врагов Швеции[2]. Владислав IV официально отказывался от претензий на шведский престол.[3]

Штумсдорфское перемирие было нарушено в июле 1655 года вторжением в Речь Посполитую Карла X Густава[4].

См. также

Напишите отзыв о статье "Штумсдорфское перемирие"

Примечания

  1. [www.vostlit.info/Texts/rus12/Boplan2/frametext2.htm Гийом Левассер де Боплан. Описание Украины. — М.: Древлехранилище, 2004, с. 351.]
  2. [books.google.com/books?id=Px4gekq8pCcC&printsec=frontcover&hl=de#PPA16,M1 Roberts M. The Swedish imperial experience 1560—1718. Cambridge: Cambridge University Press, 2003, p. 16]
  3. Тарас А. Е. Войны Московской Руси с великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV—XVII веках. — М.: АСТ, Мн.: Харвест, 2006, с. 714.
  4. [www.google.ru/books?id=xdAPAAAAYAAJ&printsec=toc&hl=de#PPA381,M1 Raumer F. v. Geschichte Europas seit dem Ende des Funfzehnten Jahrhunderts. Bd. 5. — Leipzig: Brockhaus, 1836, S. 381.]

Литература

  • Wejle C. Sveriges politik mot Polen 1630—1635. — Uppsala, 1901

Отрывок, характеризующий Штумсдорфское перемирие

На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».