Штурм Льежа
Штурм Льежа | |||
Основной конфликт: Первая мировая война | |||
Льеж | |||
Дата | |||
---|---|---|---|
Место | |||
Итог |
Победа Германии | ||
Противники | |||
| |||
Командующие | |||
| |||
Силы сторон | |||
| |||
Потери | |||
| |||
Шту́рм Лье́жа (5 августа 1914 — 16 августа 1914) — военная операция во время Первой мировой войны, в ходе которой немецкая армия штурмом взяла укреплённую бельгийскую крепость Льеж.
После начала Первой мировой войны германская армия вторглась на территорию Бельгии и начала штурм крепости Льеж, которая прикрывала важнейшие переправы через реку Маас. Первые атаки не принесли результата, однако после подвоза тяжёлой артиллерии и отхода основных бельгийских сил из города немецкие войска сумели захватить крепость.
Содержание
Предыстория
Согласно германскому плану войны, разработанному начальником Генерального Штаба германской армии Шлиффеном ещё в 1905 году, германская армия в предстоящей войне должна провести блицкриг, используя территорию Бельгии для обхода основных оборонительных рубежей французов и охвата французской армии с фланга[4]. В итоге германское командование планировало нанести сокрушительный удар по Франции через территорию Бельгии. Таким образом Бельгия оказывалась втянутой в предстоящую войну.
После начала Первой мировой войны Бельгия заявила о своём нейтралитете. Однако 2 августа 1914 года Берлин предъявил ультиматум бельгийскому правительству с требованием пропустить через территорию Бельгии германские войска, на ответ отводилось 12 часов. На следующий день бельгийское руководство ответило решительным отказом на требование немцев, после чего Германия объявила Бельгии войну. Таким образом, Бельгия была вынуждена вступить в Первую мировую войну, несмотря на провозглашённый нейтралитет.
Являясь гарантом бельгийского нейтралитета, 4 августа войну Германии объявила Британская империя. В Бельгии была объявлена мобилизация. Армия страны готовилась к обороне против наступающих германских войск, которые уже 2 августа оккупировали Люксембург.
4 августа германские войска уже пересекли германо-бельгийскую границу и вторглись в Бельгию. Завязались первые бои между немецкой кавалерией и 12-й пехотной бригадой бельгийской армии. Немецкие войска двинулись в направлении Льежа, который находился в 30 километрах от границы и прикрывал переправы через реку Маас. Бельгийцами были взорваны все мосты через Маас. Немцы, выйдя к взорванным мостам, принялись наводить понтонные мосты, однако попали под обстрел бельгийцев. После этой неудачи к германскому командованию приходит осознание того, что Льеж им обязательно придётся штурмовать. Таким образом, для того, чтобы продолжить наступление, германским войскам было необходимо как можно скорее захватить Льеж и форсировать Маас[5].
Укрепления крепости
Форты Льежа | |
---|---|
Большие | Малые |
Понтисс | Льерс |
Баршон[6] | Эвенье |
Флерон | Шодфонтэн |
Бонселль | Эмбур |
Флемалл | Оллон |
Лонсэн[7] | Лантен |
Укрепления Льежа были построены в 80-х годах XIX века под руководством инженера Анри Бриальмона. Оборонительные сооружения Льежа составляли 12 главных фортов и 12 промежуточных[1]. Каждый форт сам по себе представлял сильную крепость с железобетонными укреплениями и подземными казематами. Форты находились на обоих берегах Мааса на расстоянии 6—8 км от города. Основная часть форта находилась под землёй, на поверхности виднелась лишь насыпь с башнями, откуда вёлся артиллерийский огонь. Также имелись башни меньшего размера для скорострельных пушек и пулемётов, глубокие рвы, прожекторы на наблюдательных вышках[1]. Шесть крупных фортов, а также шесть более мелких имели в общей сложности 400 орудий. Тяжёлыми орудиями были 210-мм гаубицы. Вооружение форта составляли до восьми орудий калибром 120—200 мм, три или четыре 57-мм противоштурмовых орудия. Гарнизон крупного форта состоял из 400 человек, более мелкие форты обороняли 80-100 человек[1]. Промежутки между фортами должны были удерживаться пехотными подразделениями. Однако работы по созданию окопов между фортами начались только 2 августа, для того, чтобы не дать Германии повода обвинить Бельгию в подготовке к войне. Поэтому бельгийские солдаты оборонялись в наскоро сделанных окопах, прикрытых проволочными заграждениями. Работы по снесению домов (для лучшего обзора при стрельбе) и вырубке леса начались также только 2 августа.
Таким образом, крепость была очень хорошо укреплена, имела достаточно войск и вооружения, чтобы надолго задержать немцев у Льежа. Однако, несмотря на все усилия генерала Лемана по укреплению крепости, в обороне были и явные недостатки — расстояния между фортами были прикрыты пехотой, которая была вынуждена вести инженерные работы в срочном порядке и крайне сжатые сроки[1].
Силы сторон
Бельгия
В Льеже находилась 3-я пехотная дивизия, а также пехотная бригада из состава 4-й пехотной дивизии. Помимо этого в Льеже находился гарнизон и другие войска, всего около 36 000 солдат и офицеров. Однако гарнизон крепости практически полностью состоял из резервистов старших возрастов. Также в каждой роте бельгийских войск был всего лишь один офицер. Командующим 3-й пехотной дивизии и комендантом крепости был генерал-лейтенант Жерар Леман[1].
Германия
Германское командование для захвата Льежа создало группировку войск, которая получила название Маасской армии, под командованием генерала Эммиха. В состав войск, которые должны были взять крепость, вошли шесть усиленных пехотных бригад из 2-й армии, 2-й кавалерийский корпус (три дивизии) под командованием генерала Марвица. Первоначально силы немцев составляли 59 800 солдат и офицеров при 124 орудиях, среди которых были 4 тяжелые мортиры калибром 210 мм[2]. Также в осуществлении операции участвовал представитель генерального штаба Эрих Людендорф.
Штурм
К концу дня 5 августа германские войска подошли к линии фортов Льежа. Немецкое командование приняло решение захватить крепость неожиданной атакой. 5 августа после артиллерийской подготовки, немецкие полки пошли в наступление на промежутки между фортами. Однако артиллерия немцев не причинила никакого вреда бельгийским фортам. Бельгийцы же ответным огнём нанесли атаковавшим тяжелейшие потери. В определённых местах немцам удалось пробиться на близкое расстояние к фортам, однако огонь пулемётов уничтожил прорвавшихся[8]. У форта Баршон завязался штыковой бой, в котором бельгийские подразделения сумели отбросить германцев. Расчет на внезапную мощную атаку немцев не оправдался, германские войска понесли тяжелые потери. Бельгийский офицер позже вспоминал подробности атаки германских войск:
Они даже не старались рассредоточиться, они падали друг на друга, образуя страшную баррикаду из убитых и раненых. Мы даже стали опасаться, что она закроет нам обзор и мы не сможем вести прицельный огонь. Гора трупов уже стала огромной, и мы думали, стрелять ли прямо в неё или выходить и самим растаскивать трупы. Поверите или нет, эта настоящая стена из мёртвых и умирающих позволила немцам подползти ближе и броситься на передние скаты фортов, но им не удалось пробежать и половины пути — наши пулеметы и винтовки разом смели их прочь. Разумеется, мы тоже несли потери, но они были незначительными по сравнению с той бойней, которую мы учинили противнику.— [9]
В ночь на 6 августа немцы приняли решение провести новую атаку. Генерал Людендорф возглавил 14-ю бригаду вместо убитого командира бригады генерал-майора фон Вюссова[10]. В новой атаке немцам удалось прорваться в промежутке между фортами Флерон и Эвенье. К середине дня 6 августа части 14-й германской бригады прорвались через кольцо фортов и закрепились на правом берегу Мааса. Также 6 августа впервые в истории войн немцы применили воздушный налёт. Цеппелин, вылетевший из Кёльна, сбросил 13 бомб на Льеж, убив 9 мирных жителей. Кроме того, артиллерия 14-й бригады с господствующих высот принялась обстреливать город. Эти меры были приняты для устрашения защитников Льежа[11].
Помимо этого, немцы прибегли к военной хитрости, направив в город отряд, переодетый в форму, похожую на английскую. Немцы, прибыв в Льеж на автомобиле к штабу коменданта Лемана, потребовали встречи с генералом. Однако их план провалился и они были разоблачены. После этого Леман покинул город и отправился в форт Лонсэн[10].
После того как немецкой бригаде удалось прорваться через кольцо фортов, Леману стало ясно, что необходимо сохранить 3-ю пехотную дивизию. Опасаясь, что она окажется отрезанной от основных сил, генерал Леман отдал приказ об отходе 3-й дивизии на западный берег Мааса[11].
В ходе отступления бельгийских войск Людендорф вместе с адъютантом, опережая свои войска на автомобиле, сумел первым ворваться в пустеющий Льеж, после чего он проехал через весь город к цитадели, гарнизон которой, поддавшись панике, сдался ему в плен[12].
После того как 3-я дивизия покинула город, подразделения 14-й немецкой бригады вошли в Льеж. Таким образом, 7 августа немцам удалось захватить Льеж и несколько переправ через Маас. Однако это не принесло немцам никакой пользы, поскольку основные переправы находились под огнём фортов, которые продолжали сопротивляться[13].
После этого ещё три германские пехотные бригады прорвались в город. Для того чтобы захватить форты Льежа и начать форсирование Мааса, германское командование подтянуло ещё три армейских корпуса, доведя число своих войск у Льежа до 100 000 человек[14]. 10 августа немецкая пехота захватила первый форт Баршон. В это время к Льежу прибыли осадные орудия 305 и 420-мм калибра[15]. Мощнейшие орудия смогли разрушить укрепления фортов[16]: первым пал форт Понтисс, в этот же день после артиллерийских обстрелов были взяты ещё 2 форта. После того как немцы открыли ураганный, разрушительный огонь из тяжелых орудий, пали все форты Льежа. После уничтожения фортов началось продвижение 1-й германской армии. К 16 августа немцы захватили все форты, кроме последнего — Лонсэна. После бомбардировки, когда в форте взорвался склад боеприпасов, немцы ворвались внутрь и обнаружили генерала Лемана без сознания. Генерал был взят в плен[17].
За взятие Льежа генералы Людендорф и Эммих были удостоены ордена «Pour le Mérite» (За заслуги)[17].
Дальнейшие боевые действия
После окончательного падения Льежа германские войска 17 августа перешли в решительное наступление к франко-бельгийской границе. Началось движение 1-й, 2-й и 3-й германских армий через Бельгию. 1-я армия фон Клюка двинулась на Брюссель. Слева от неё пошла к французской границе 2-я армия фон Бюлова, ещё левее продолжила наступление 3-я армия фон Хаузена. Германское командование планировало начать общее наступление 15 августа, поэтому сопротивление Льежа задержало немцев лишь на 2 дня, а не 2 недели, вопреки распространенному мнению[17].
После падения Льежа, части 1-й и 2-й армии начали форсирование Мааса. После этого германское командование приступило к реализации плана наступления на Францию через территорию Бельгии. Бельгийская армия прикрывала Брюссель, часть сил находились на реке Диль, одна пехотная дивизия оставалась для защиты Намюра. К 18 августа между наступающими германскими армиями и бельгийскими войсками завязались бои, в результате которых бельгийские части отошли за реку Диль. 20 августа отступающая бельгийская армия подошла к Антверпену. Германское командование выделило часть сил из состава 1-й армии для осады Антверпена. В это время основные силы германских войск захватили столицу Бельгии — Брюссель. Таким образом 1-я, 2-я и 3-я немецкие армии преодолели значительную часть территории Бельгии и вышли к на линию Брюссель — Намюр — Динан, готовясь вступить в сражение с основными силами французской армии[18].
Итоги
Во время сражения за Льеж бельгийская армия хоть и яростно сражалась[19], но не смогла оказать немецким войскам достойного сопротивления, задержав их продвижение всего на двое суток[17]. Германская армия, следуя плану «блицкрига», быстро овладела Льежем и подавила сопротивление его гарнизона.
С военной точки зрения штурм Льежа положил конец теории о том, что, обладая достаточными укреплениями, крепость может выдержать длительную осаду. Например, длительная оборона Порт-Артура доказывала, что крепость может довольно долго сопротивляться огню тяжелых орудий. Однако новейшие образцы тяжелой артиллерии германской армии смогли разрушить казавшиеся неприступными форты крепости[20].
Напишите отзыв о статье "Штурм Льежа"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 «Военно-инженерный зарубежник», 1922, № 6, стр. 20
- ↑ 1 2 «Der Weltkrieg 1914 bis 1918», Bd. 1, S. 109. (нем.)
- ↑ «Военно-инженерный зарубежник», 1922, № 6, стр. 21
- ↑ Коленковский А. Маневренный период первой мировой империалистической войны, 1914 г. — С. 28.
- ↑ Ребольд Ж. Крепостная война в 1914—1918 гг. / Пер. с франц. — М., 1938. — С. 26.
- ↑ Форт Баршон пал первым, ещё 10 августа, в результате атаки германской пехоты.
- ↑ Именно в этом форте находился комендант крепости генерал Леман, этот форт пал последним из всех укреплений Льежа.
- ↑ История Первой мировой войны 1914—1918 гг. / под редакцией И. И. Ростунова. — 1975. — Т. 1. — С. 275.
- ↑ Барбара Такман. [militera.lib.ru/h/tuchman/index.html Первый блицкриг. Август 1914] = The Guns of August. — М.: АСТ, 1999. — С. 209. — 640 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7921-0245-7.
- ↑ 1 2 Барбара Такман. [militera.lib.ru/h/tuchman/index.html Первый блицкриг. Август 1914] = The Guns of August. — М.: АСТ, 1999. — С. 210. — 640 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7921-0245-7.
- ↑ 1 2 Барбара Такман. [militera.lib.ru/h/tuchman/index.html Первый блицкриг. Август 1914] = The Guns of August. — М.: АСТ, 1999. — С. 211. — 640 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7921-0245-7.
- ↑ Залесский К. А. Кто был ко в Первой мировой войне. — Издательство АСТ, 2003. — С. 375.
- ↑ Барбара Такман. [militera.lib.ru/h/tuchman/index.html Первый блицкриг. Август 1914] = The Guns of August. — М.: АСТ, 1999. — С. 212. — 640 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7921-0245-7.
- ↑ «Der Weltkrieg 1914 bis 1918», Bd. 1. — S. 118. (нем.)
- ↑ «Эволюция долговременной фортификации.» Профессор Виктор Васильевич Яковлев. Москва 1931 г.
- ↑ «Der Weltkrieg 1914 bis 1918», Bd. 1. — S. 119. (нем.)
- ↑ 1 2 3 4 Барбара Такман. [militera.lib.ru/h/tuchman/index.html Первый блицкриг. Август 1914] = The Guns of August. — М.: АСТ, 1999. — С. 231. — 640 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7921-0245-7.
- ↑ В. Ф. Новицкий. Мировая война 1914—1918 гг. Кампания 1914 г. в Бельгии и Франции, т. I. — М., 1938. — С. 136.
- ↑ История Первой мировой войны 1914—1918 гг. / под редакцией И. И. Ростунова. — 1975. — Т. 1. — С. 278.
- ↑ Джон Киган Первая мировая война. — Историческая библиотека. — АСТ, 2004. — С. 108.
Литература
На русском языке:
- Зайончковский А. М. [militera.lib.ru/h/zayonchkovsky1/ Первая мировая война]. — СПб.: Полигон, 2000. — 878 с. — ISBN 5-89173-082-0.
- [militera.lib.ru/h/ww1/ История Первой мировой войны 1914—1918 гг.] / под редакцией И. И. Ростунова. — М.: Наука, 1975. — Т. 1. — 446 с.
- Бэзил Лиддел Гарт. 1914. Правда о Первой мировой. — М.: Эксмо, 2009. — 480 с. — (Перелом истории). — 4300 экз. — ISBN 978-5-699-36036-9.
- Мировые войны XX века: В 4 кн./Ин-т всеобщей истории. — М.: Наука, 2002. — ISBN 5-02-008804-8. Кн. 1: Первая мировая война: Ист. очерк/Отв. ред. Г. Д. Шкундин. — 2002. — 686 стр.: ил. ISBN 5-02-008805-6 (в пер.)
- Вержховский Д. В. Первая мировая война 1914—1918. — М.: Наука, 1954. — 203 с.
- Барбара Такман. [militera.lib.ru/h/tuchman/index.html Первый блицкриг. Август 1914] = The Guns of August. — М.: АСТ, 1999. — 640 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7921-0245-7.
- Джон Киган. Первая мировая война. — Историческая библиотека. — АСТ, 2004. — 576 p. — ISBN 5-17-012437-6.
На английском языке:
- Paul Hamelius. The Siege of Liège: A Personal Narrative. — Лондон, 1914.
- Griess, Thomas E. The Great War. — Avery Publishing, 1986.
- Marshall, S.L.A. World War I. — American Heritage, 1964.
- Reynolds, F. J. The Story of the Great War. — Нью-Йорк: P.F. Collier & Son, 1916. — Т. 3.
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Штурм Льежа
- [www.firstworldwar.com/battles/liege.htm Штурм Льежа, 1914] (англ.)
- [www.historyofwar.org/articles/battles_liege.html Осада Льежа, 5-15 августа 1914] (англ.)
|
Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Штурм Льежа
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.