Штурово
| Город
Штурово
Štúrovo
Показать/скрыть карты
|
Шту́рово (словацк. Štúrovo, нем. Gockern, венг. Párkány) — город в западной Словакии на Дунае. На южном берегу Дуная располагается венгерский город Эстергом, с которым Штурово соединяет мост Марии Валерии.
Население около 12 тыс. человек, преимущественно венгры.
История
Окрестности Штурова были важным дунайским бродом Анавум ещё в римские времена. В IX веке сюда пришли венгерские племена и заложили поселение Какат, которое впервые упоминается в 1075 году. В 1189 году в городе останавливался со своим войском Фридрих I Барбаросса, который направлялся в Палестину. В 1541 году турки захватили Буду и так Штурово стал пограничным городом. В 1683 году здесь Ян III Собеский разбил турецкую армию (см. Битва под Парканами). В 1740 году императрица Мария Терезия предоставила Штурову городские права. В 1850 году была проложена железная дорога Вена-Будапешт. Переименован в честь Людовита Штура.
Города-побратимы
-
Бараолт, Румыния -
Брунталь, Чехия -
Кастелларано, Италия -
Клобуцк, Польша -
Novi Bečej, Сербия -
Эстергом, Венгрия
Достопримечательности
- Костёл Св. Имриха.
Климат
Штурово и окрестности являются самый тёплым местом в Словакии. Среднегодовая температура здесь +10,8 C°.
См. также
Напишите отзыв о статье "Штурово"
Ссылки
- [www.sturovo.sk Официальный сайт города]
| Населённые пункты района Нове-Замки | 
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| ||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Штурово
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
