Штыль, Иван Александрович

Иван Штыль
Личная информация
Полное имя	Иван Александрович Штыль
Гражданство	Россия Россия
Специализация	каноэ, спринт
Дата рождения	8 июня 1986(1986-06-08) (37 лет)
Место рождения	Комсомольск-на-Амуре, Хабаровский край
Спортивная карьера	с 2005 года по н. в.
Рабочая сторона	правая
Тренеры	Брал Семён Георгиевич,Капуста Алексей Витальевич
Рост	180 см
Вес	86 кг
Награды и медали Олимпийские игры Бронза Лондон 2012 C-1 200 м Чемпионаты мира Золото Сегед 2006 C-2 200 м Золото Дуйсбург 2007 C-2 200 м Серебро Дуйсбург 2007 C-4 200 м Золото Дартмут 2009 C-1 4 x 200 м Серебро Дартмут 2009 C-2 200 м Серебро Дартмут 2009 C-2 500 м Золото Познань 2010 C-1 200 м Золото Познань 2010 C-1 4 x 200 м Серебро Познань 2010 C-2 200 м Серебро Сегед 2011 C-1 200 м Золото Сегед 2011 C-1 4 x 200 м Золото Дуйсбург 2013 C-2 500 м Серебро Дуйсбург 2013 С1 200 м Золото Дуйсбург 2013 С1 4x200м Золото Москва 2014 C-2 500 м Золото Москва 2014 C-2 200 м Золото Москва 2014 C-1 4 x 200 м Золото Милан 2015 С2 200 м Государственные и ведомственные награды

Ива́н Алекса́ндрович Штыль (8 июня 1986, Комсомольск-на-Амуре) — российский гребец-каноист, спринтер, выступающий за сборную России с 2005 года. Бронзовый призёр летних Олимпийских игр в Лондоне, двенадцатикратный чемпион мира, девятикратный чемпион Европы, неоднократный призер чемпионатов мира и Европы, обладатель Кубка мира. Выступает за Приморский край, город Владивосток, заслуженный мастер спорта.

Биография

Иван Штыль родился 8 июня 1986 года в городе Комсомольск-на-Амуре, Хабаровский край. Греблей на каноэ стал заниматься уже в возрасте десяти лет, поступив в местную детско-юношескую спортивную школу. Четыре года тренировался под руководством тренера Семёна Георгиевича Бралла, а после победы в каноэ-одиночке на юниорском турнире «Быстрые вёсла» в 1999 году был замечен специалистами из Владивостока и принят в Приморское училище олимпийского резерва, где позже его включили в губернаторскую программу подготовки ведущих спортсменов края к Олимпийским играм. В училище занимался с тренерами Алексеем Капустой и Сергеем Сидоренко, спустя два года успешно выступил на всероссийских соревнованиях в Костроме, получив бронзовую медаль в двойке.

Первый старт в составе молодёжной национальной сборной провёл в 2003 году на чемпионате мира в Японии, в составе четвёрки занял четвёртое место на дистанции 1000 м. В следующем году мог завоевать звание чемпиона Европы, в одиночном разряде шёл первым практически на протяжении всей гонки, но буквально перед самым финишем перевернулся и остался на этом турнире без медалей.

Впервые в состав взрослой сборной России попал в 2005 году, примерно в то же время вместе с российской четвёркой выиграл золото на европейском первенстве в Болгарии, пришёл первым на дистанции 500 м. Через год познакомился с опытным гребцом Евгением Игнатовым и стал выступать с ним в двойке на двухсотметровых дистанциях. Так, уже на чемпионате мира в венгерском Сегеде они взяли в этой дисциплине золотые награды, а год спустя на мировом первенстве в немецком Дуйсбурге защитили звание чемпионов, при этом с четвёркой Штыль выиграл серебро. Не менее богатым на медали для него получился и 2009 год, когда на чемпионате мира в канадском Дартмуте он удостоился звания чемпиона в программе эстафеты 4×200 м, а с двойкой дважды финишировал вторым, сначала на 200 м, потом на 500.

Череда успешных выступлений продолжилась и в следующем сезоне, например, на мировом первенстве 2010 года в польской Познани Штыль дважды стоял на верхней ступени пьедестала, был первым в гонке одиночек на 200 м и в эстафете, кроме того, показал второй результат в состязаниях двоек на 200 м. Спустя год в Сегеде завоевал уже шестую золотую медаль мирового достоинства, придя первым в эстафете, также занял второе место в индивидуальном старте на 200 м. Выбившись в лидеры сборной, Иван Штыль удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 2012 года в Лондоне, участвовал в двухсотметровых гонках на одноместных каноэ, в полуфинале финишировал первым, в финале пересёк финишную черту третьим и получил бронзовую медаль. Занять первое место ему, по собственному признанию, помешал сильный ветер, давший преимущество левосторонним гребцам.

Награды

• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (13 августа 2012 года) — за большой вклад в развитие физической культуры и спорта, высокие спортивные достижения на Играх XXX Олимпиады 2012 года в городе Лондоне (Великобритания).
• Почётная грамота Президента Российской Федерации (19 июля 2013 года) — за высокие спортивные достижения на XXVII Всемирной летней универсиаде 2013 года в городе Казани.
• Знак отличия «За заслуги перед Владивостоком» 1-й степени.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/sh/ivan-shtyl-1.html Иван Штыль] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.sports.ru/tags/25283739.html Профиль спортсмена на сайте Sports.ru] (рус.)

Отрывок, характеризующий Штыль, Иван Александрович

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.