Шубарева, Юлия Андреевна
Поделись знанием:
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
(перенаправлено с «Шубарева»)
| Юлия Шубарева | |
| Имя при рождении: |
Юлия Андреевна Шубарева |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Годы активности: |
1999 — наст. время |
| Театр: | |
| Сайт: |
[www.mtfontanka.spb.ru/lyudi-teatra/truppa/item/94-shubareva-yuliya Театр на Фонтанке] |
Ю́лия Андре́евна Шуба́рева (род. 9 июля 1981 Ленинград, РСФСР, СССР) — российская актриса театра и кино.
Содержание
Биография
Родилась 9 июля 1981 г. в Ленинграде. Во время обучения в школе занималась в актёрской студии «Вообрази». Три года проучилась в музыкальной школе по классу фортепиано. В 2002 году окончила СПбГАТИ (класс А. Шведерского, Л. Эренбурга). Играла в дипломных спектаклях:
- Б.Шоу «Её величество, сэр Уилл, леди и джентльмены» (Аврора)
- Джон Патрик «Странная миссис Сэвидж» (Фэри)
- М.Зощенко «12 раз луна сверкала» (Дуся)
- У.Шекспир «Ромео и Джульетта» (Джульетта)
По окончании Академии была принята в труппу Молодёжного театра на Фонтанке.
Замужем за актёром Александром Андреевым. У пары родился в 2012 году сын Георгий.
Признания и награды
- 2003 1-я премия 7-го международного фестиваля актёрской песни им. А.Миронова (дуэт с Еленой Мартыненко)
- 2004 лауреат международного фестиваля юмора «Ялта-2004» (дуэт с Еленой Мартыненко)
Творчество
Роли в театре
- 1998 — «Крики из Одессы» И. Э. Бабеля. Режиссёр: Алексей Утеганов — Маруся, Молдаванка
- 1998 — «Волшебный полёт над Багдадом» С. Барковского, С. Егорова. Режиссёр: Сергей Барковский — Персидская принцесса
- 1998 — «Плутни Скапена» Жана Мольера. Режиссёр: Владимир Ветронов — Гиацинта
- 2003 — «Отелло» Уильяма Шекспира. Режиссёр: Алексей Утеганов — Киприотка
- 2004 — «История Кая и Герды» Ханса Кристиана Андерсена. Режиссёр: Мария Мирош — Герда
- 2006 — «Король-Олень» Карло Гоцци. Режиссёр: Геннадий Тростянецкий — Клариче
- 2006 — «Король и принц, или Правда о Гамлете» А. Радовского. Режиссёр: Александр Строев — Офелия
- 2006 — «Белая ночь» Ф. М. Достоевского. Режиссёр: Олег Куликов — Настенька
- 2008 — «Тартюф» Жана Батиста Мольера. Режиссёр: Андрей Андреев — Марианна
- 2008 — «Иов» Йозефа Рота. Режиссёр: Лев Шехтман — Вега
- 2009 — «Школа налогоплательщиков» Луи Вернея, Жоржа Берра, Реймон Жиру. Режиссёр: Михаил Черняк — Жюльетта
- 2009 — «Метро» Николаса Баера. Режиссёр: Семён Спивак — Подруга
- 2010 — «Севильский цирюльник» Пьера Огюстена Бомарше. Режиссёр: Жан-Даниэль Лаваль (Франция)— Розина
- 2011 — «Семья Сориано, или Итальянская комедия» Эдуардо Де Филиппо. Режиссёр: Семён Спивак — Диана
Участие на телевидении
2005 г. Канал Культура. Снялась в передаче «Пленницы судьбы», сыграв Марию Кантемир.
Участвовала в передачах: «Смехопанорама», «Кубок юмора», «Смеяться разрешается», «Театр+ТВ» и многочисленных проектах.
Участие в концертах
2012 г. Участие в концерте «Я выхожу во двор кричать — любовь!».
Фильмография
| Год | Название | Роль | |
|---|---|---|---|
| 1999 | с | Улицы разбитых фонарей 2 | Валя |
| 2001 | с | Крот | медсестра |
| 2001—2004 | с | Чёрный ворон | Полина |
| 2002 | с | Агентство «Золотая пуля» | Даша Ларина |
| 2003 | ф | Русский ковчег | эпизод |
| 2003 | с | Линии судьбы | эпизод |
| 2004 | с | Агентство НЛС 2 | Елена |
| 2004 | с | Новые приключения Ниро Вульфа и Арчи Гудвина | Эстер Ливси |
| 2004 | тф | Своя чужая жизнь | Имя персонажа не указано |
| 2005 | с | Господа присяжные | Антонина Зверева |
| 2005 | ф | Итальянец | эпизод |
| 2005 | с | Принцесса и нищий | эпизод |
| 2006 | с | Ментовские войны 3 | Маша Конькова |
| 2006 | с | Тайны следствия 6 | Таня, разносчица пиццы |
| 2007 | с | Гончие | эпизод |
| 2007 | с | Попытка к бегству | Юлия Веденеева, продавщица в магазине, девушка Шпагина |
| 2007 | с | Последнее путешествие Синдбада | официантка |
| 2008—2009 | с | Улицы разбитых фонарей 9 | Екатерина Лапина, дознаватель |
| 2009—2010 | с | Улицы разбитых фонарей 10 | Екатерина Лапина, дознаватель |
| 2010 | док | Опасный Ленинград (документальный) | Имя персонажа не указано |
| 2011 | с | Дорогой мой человек | Варвара Степанова |
| 2011 | с | ППС | Вера |
| 2015 | тф | Острова | Зина, продавец в зоомагазине |
Озвучивание
- 2010 — Семейная история — Катя (Роль Анастасии Цветаевой)
Напишите отзыв о статье "Шубарева, Юлия Андреевна"
Ссылки
- [www.mtfontanka.spb.ru/lyudi-teatra/truppa/item/94-shubareva-yuliya Юлия Шубарева на сайте Молодёжного театра на Фонтанке]
- [vanderq.ru/view_gallery.php?gallery_id=20 Юлия Шубарева в проекте VanDerQ «Актёры театра и кино»]
- [vk.com/id17541972 Официальная страница ] в социальной сети «ВКонтакте»
Отрывок, характеризующий Шубарева, Юлия Андреевна
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
