Шуба, Беатрис

Беатрис Шуба

Беатрис Шуба в 2011
Персональные данные
Представляет	Австрия Австрия
Дата рождения	15 апреля 1951(1951-04-15) (73 года)
Место рождения	Вена, Австрия
Рост	170 см
Бывшие тренеры	Гельмут Зайбт Leopold Linhart
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: Завершила любительскую карьеру до введения Новой системы судейства Олимпийские награды фигурное катание Золото Саппоро 1972 Женское одиночное катание

Беатрис (Трикси) Шуба (нем. Beatrix Schuba, род. 15 апреля 1951, Вена) — австрийская фигуристка.

• олимпийская чемпионка в одиночном катании (1972)
• 2-кратная чемпионка мира (1971, 1972)
• 2-кратная чемпионка Европы (1971, 1972)
• 6-кратная чемпионка Австрии (1967—1972)

Биография

В 1967 дебютировала на чемпионате мира. Добивалась огромного преимущества в обязательных фигурах, что позволяло ей занять общее первое место, даже несмотря на низкое место в произвольной программе (напр. 9-е место на чемпионате мира в 1972 году).

Шуба — последняя фигуристка, которая за обязательные фигуры получила оценку выше пяти баллов. Перед каждой обязательной фигурой выпивала с напёрсток коньяку, что сохраняло пульс 60 уд./мин. при выполнении всех фигур, исполняла их абсолютно точно, хотя и очень медленно. Её победа на Олимпиаде-72 повлияла на решение ИСУ поменять систему судейства (в основном под давлением американцев, представительницы которых проигрывали в обязательных фигурах), ввести с сезона 1972/73 г. короткую программу и снизить вес обязательных фигур.

Оставила любительское фигурное катание после сезона 1972/1973 года. После этого 6 лет выступала в профессиональных шоу «Ice Follies» и «Holiday on Ice».

В 2002 году она стала президентом австрийской Федерации фигурного катания.

Спортивные достижения

Соревнования/Сезон	1967	1968	1969	1970	1971	1972
Зимние Олимпийские игры		5				1
Чемпионаты мира	9	4	2	2	1	1
Чемпионат Европы	5	3	3	2	1	1
Чемпионат Австрии	1	1	1	1	1	1

См. также

• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 1968
• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 1972 — одиночное катание (женщины)

Отрывок, характеризующий Шуба, Беатрис

Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.