Шубин, Пётр Евгеньевич

Пётр Шубин
Общая информация
Полное имя	Пётр Евгеньевич Шубин
Родился	Челябинск, СССР
Гражданство	СССР Россия
Рост	178 см
Вес	74 кг
Позиция	полузащитник, нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1962	Локомотив (Челябинск)
1963	Локомотив (Оренбург)
1964—1967	Алга
1968	Локомотив (Челябинск)	37 (12)
1969	Уралмаш	23 (2)
1970—1973	Алга	98 (12)
Тренерская карьера
1974—1975	Алга
1978	Киргизская ССР
1979—1980	Динамо (Самарканд)
1981—1982	СКА (Ростов-на-Дону)	тренер
1982—1984	СКА (Ростов-на-Дону)
1985—1988	Спартак (Москва)	тренер
1989	Ротор
1989—1990	УСМ Бел-Аббес
1991—1992	Рас-Альхайм	Директор ФШ
1993—1995	Рас-Альхайм
1996	Динамо (Ставрополь)
1997—1998	Шинник
1998	Анжи
1999	Рас-Альхайм	тренер-конс.
2001	КАМАЗ
2004	Динамо (Минск)
2005—2008	ДЮШ Спартак (М)	директор школы
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Пётр Евге́ньевич Шу́бин (21 февраля 1944, Челябинск, РСФСР, СССР) — советский футболист. Выступал на позиции полузащитника и нападающего. Мастер спорта СССР (1969), Заслуженный тренер РСФСР (1984).

Клубная карьера

Начал заниматься футболом в Челябинске в детском возрасте. С 18 лет — в командах мастеров. Сначала играл в командах Челябинска и Оренбурга.

В 1964 году вместе со своим тренером Н. Самариным переехал в город Фрунзе. Там служил в армии и играл за местную команду Алга.

До 1968 года выступал в команде «Локомотив» из Челябинска. В 1969 году провёл один сезон в Высшей лиге, но неудачно, так как его «Уралмаш» из Свердловска по результатам сезона покинул высший эшелон советского футбола.

Следующий сезон он начал уже в клубе первой группы «А» «Алга» из Фрунзе, за который с 1970 по 1973 провёл 98 матчей и забил 12 голов.

В 1968—1969 годах был членом сборной молодёжной команды России.

Тренерская карьера

После окончания футбольной карьеры в 1975 году остался работать тренером в «Алге». С 1981 по 1982 год работал помощником главного тренера ростовского СКА, а с 1983 по 1984 возглавлял клуб. Успехи Шубина на тренерском поприще не остались без внимания ведущих команд первенства СССР и в 1985 году он был приглашен в качестве помощника главного тренера в московский «Спартак», где работал вместе с Константином Бесковым и с Н. П. Старостиным.

В 1989—1990 годах возглавлял клуб высшего дивизиона Алжира «УСМ Бел-Аббес».

В 1996 был главным тренером «Динамо» из Ставрополя. В первом круге сезона 1997 года Шубина на пост главного тренера ярославского «Шинника» пригласил Анатолий Фёдорович Полосин, который по состоянию здоровья не мог руководить клубом. Первый матч в качестве наставника ярославцев состоялся в игре 22-го тура против ЦСКА, контракт был подписан до окончания сезона, однако был продлён после смерти Полосина. В 1998 году руководил махачкалинским «Анжи». В 1999 году Шубин работал с одним из клубов ОАЭ, упрочив его положение в национальном первенстве.

В 2000 году возглавил клуб второго дивизиона КАМАЗ из Набережных Челнов. Однако в следующем году был уволен. В начале 2004 года возглавил минское «Динамо».

25 мая 2004 года прошла встреча председателя правления ЗАО «ФК „Динамо-Минск“» Юрия Чижа и Петра Шубина, в результате которой по обоюдному согласию тренер решил покинуть свой пост. С 2005 года — директор детской школы московского «Спартака». В конце ноября 2008 года Карпин принял решение освободить Шубина от занимаемой должности директора школы. Причину такого поступка ему не объяснили, однако сказали, что никаких претензий к нему не имеют.

Ссылки

• [spartak.com/main/team/first/3224 Профиль на официальном сайте ФК «Спартак» (Москва)] (рус.)
• [www.adm.yar.ru/sport/shinnik/RUS/1998/Pressa/News07.htm Интервью с Петром Шубиным, 2 апреля 1998 года]

Отрывок, характеризующий Шубин, Пётр Евгеньевич

– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.