Шуб-Ниггурат

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Шуб-Ниггурат, Шаб-Ниггурат (англ. Shub-Niggurath), также Чёрный Козерог Лесов с Тысячным Потомством (иначе Чёрный Козёл Лесов с Тысячью Младых, Великий Козел с легионом младых, «Iä! The Black Goat of the Woods with a Thousand Young!») — персонаж мифического пантеона, классифицируется как «божество извращенного плодородия» (см. Мифы Ктулху), выдуманного Говардом Лавкрафтом. Впервые упоминается в его рассказе «Последнее испытание» («The Last Test», 1928). У самого Лавкрафта ни разу не описывается, в отличие от его продолжателей, но неоднократно упоминается в заклинаниях и воззваниях.

Шуб-Ниггурат описывается как туманная, облакоподобная масса со множеством длинных чёрных щупалец, роняющими слизь ртами, и короткими козлиными ногами. Его сопровождают множество порождённых им мелких монстрообразных существ, которых он постоянно извергает из себя, а затем снова пожирает и переваривает.

Из всех существ мифического пантеона Мифов Ктулху, культ Шуб-Ниггурат описывается как наиболее распространённый. Ему поклоняются даже внеземные Ми-го. Проведя должным образом обряд, можно вызвать Шуб-Ниггурат в любом лесу в новолуние.





Появление в иных вымышленных мирах

Имя Шуб-Ниггурат использовано в компьютерной игре Quake: порождённые им монстры прорываются в мир людей, и герой должен пробиться через полчища чудовищ в причудливом готическом мире, чтобы уничтожить Шуб-Ниггурат. В игре существо больше напоминает не самого Шуб-Ниггурата, а одного из его потомков.

Возможно, образом Шаб-Ниггурат были вдохновлены создатели Тиранидов в мире Warhammer 40,000 и Зергов во вселенной Starcraft. И те, и те описаны как единое муравьиноподобное общество монстров, порожденных единым телом и управляемых единым разумом.

Также упоминается в рассказе Стивена Кинга «Крауч-Энд» (в разных версиях перевода - козёл с тысячей козлят, козлище с тысячей молодых) как огромное бесформенное существо с множеством узловатых щупалец, живущее под землёй в бесконечно далёком и чуждом для нас мире. Как известно, творчество Лавкрафта оказало на Стивена Кинга большое влияние, и это особенно хорошо прослеживается в этом рассказе.

Шаб-Ниггурат упоминается у Вадима Панова в цикле книг "Тайный город". Он выступает одним из иерархов Азаг Тота, основателя философии ненависти и государства человеческих магов - Гипербореи.

Так же Шаб-Ниггурат упоминается в книге "Ночь в тоскливом октябре" Роджера Желязны. Именно для него в ночь накануне дня всех святых пытаются открыть врата Открывающие.

В игре World of Warcraft древние боги упоминают семиглазого козла и чёрный лес,что возможно является намёком на древнего бога И'Шараджа, подобного Шуб-Ниггурату.

Так же Шаб-Ниггурат играл немаловажную роль в цикле "Архимаг" Александра Рудазова . В книге он предстал перед читателями в образе огромного козла, который мог самостоятельно рожать детей именуемыми "двурогими".

В 9 томе серии лайт-новелл Overlord, главный герой Момонга использует заклинание "Йа Шуб-Ниггурат! Дань темному демону-жнецу.", принося в жертву 70 000 солдат вражеской армии, на месте которых появляется темное потомство, в виде существ, похожих на козлят.

В комиксе Infestation 2 – Teenage Mutant Ninja Turtles (2012)

Образ Шуб-Ниггурат в кино

Во французском фильме 2004 года «Atomik circus» («Атомный цирк») Шуб-Ниггураты (именно так, во множественном числе там поименованы медузоподобные летающие существа отвратного вида со множеством щупалец) делают попытку установить свою власть на Земле, для чего на протяжении фильма нападают на людей и разнообразно расчленяют их.

Выражение «Йа Шуб-Ниггурат»

Обращение к Шуб-Ниггурат часто начинается со слова «Йа» (англ. , также переводится Йэ, Иа, Иэ), которое, по-видимому, означает почтение к существу (как в «О, Великий»). Ср. с арабской частицей يا (йā) с тем же смыслом: يا حبيبي (йа хабиби) - "о любовь моя", يا أمير المؤمنين (йа амир аль-му'минина) - "о Повелитель Правоверных!"

Например, в произведении «Тварь на Пороге»[1] главный герой пересказывает молитвы оккультистов, на которых он невольно побывал:

Мой мозг! Мой мозг! Боже, Дэн, как давит! Откуда-то извне стучится, царапается эта дьяволица! Даже сейчас Эфраим! Камог! Камог! Омут шогготов! Йа! Шуб-Ниггурат! Козёл с легионом младых!.. Пламя, пламя по ту сторону тела, по ту сторону жизни… внутри земли, о боже!

В произведении «Ужас в музее»[2] тоже используется подобный оборот:

Оно нуждалось в питании — и Оно больше не будет иметь в нём недостатка. Он — Бог, а я — Верховный Жрец в Его новой жреческой иерархии. Иа! Шуб-Ниггурат! Всемогущий Козёл с Легионом Младых!

Также в произведении "Окно в мансарде"

Никакой растительности, как на темной звезде. Круг поклоняющихся каменному столбу. Их крики: Иэ! Шуб-Ниггурат!

Выражение «Йа …» также применяется по отношению к другим Древним богам, а также к связанным с ними местам. Но чаще всего таким образом упоминается именно Шуб-Ниггурат.

Источники

  1. [beth.ru/lovecraft/totr.htm Говард Лавкрафт Тварь на пороге]
  2. [beth.ru/lovecraft/horror.htm Говард Лавкрафт, Хэзел Хилд Ужас в музее]

Напишите отзыв о статье "Шуб-Ниггурат"

Отрывок, характеризующий Шуб-Ниггурат

– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.