Шувалово-Озерки

Шувалово-Озерки
60°03′30″ с. ш. 30°20′00″ в. д.60.05833° с. ш. 30.33333° в. д. / 60.05833; 30.33333
Город:	Санкт-Петербург
Административный район города:	Выборгский, Калининский
Первое упоминание:	1960-е
Этнохороним:	шуваловоозерко́вцы, шуваловоозерко́вец

Шува́лово-Озерки́ — жилой район в Выборгском и Калининском районах Санкт-Петербурга. Расположен между Светлановским, Северным проспектами, Выборгским шоссе и Окружной линией железной дороги.

Название получил по историческим районам Шувалово и Озерки, которые примыкают на западе — они расположены на противоположной стороне Выборгского шоссе. На востоке к Шувалову-Озеркам примыкает Гражданка, на юге — Сосновка, на севере — Парнас (за железнодорожной веткой).

Строительное зонирование относит к Шувалову-Озеркам территорию западнее проспекта Культуры. «Большая топонимическая энциклопедия» включает в Шувалово-Озерки территорию Гражданки севернее Муринского ручья.

История

Застройка многоэтажными типовыми домами началась в конце 1960-х годов по проекту Г. Н. Булдакова. В западной части застройка (в основном панельными домами улучшенной планировки) завершена ко второй половине 1980-х годов. В конце 1970-х годов застройка проходила по восточной стороне Выборгского шоссе от Поклонной горы и до железнодорожного моста домами 137-й серии. Раньше на этом месте был посёлок 1-е Парголово, а восточнее были поля.

Лицевые дома по Выборгскому шоссе начали сооружать с начала 2000-х годов. Жилым комплексом «Город солнца» был застроен квартал между Выборгским шоссе, улицами Хошимина, Композиторов и проспектом Луначарского; сейчас продолжается застройка соседнего квартала, который тянется от улицы Хошимина до проспекта Просвещения.

Центральный магистрали Шувалова-Озерков — проспекты Просвещения, Луначарского, Северный (хордовые), а также проспекты Энгельса и Культуры (радиусные).

Транспорт

В жилом районе есть две станции метро — «Озерки» и «Проспект Просвещения».

Литература

• Глезеров С. Е. Исторические районы Петербурга от А до Я. — Москва: Центрполиграф, 2010. — С. 468—471. — 496 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-227-02109-0.

Отрывок, характеризующий Шувалово-Озерки

– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.