Шукшинские рассказы
Шукшинские рассказы | |
Режиссёр | |
---|---|
В главных ролях | |
Кинокомпания |
ОТРК «ЮГРА» |
Страна | |
Год | |
«Шукшинские рассказы» — шесть отдельных теленовелл по рассказам Василия Шукшина режиссёра Аркадия Сиренко. Экранизация рассказов «Другая жизнь», «Вянет — пропадает», «Гена Пройдисвет», «Ораторский прием», «Бессовестные», «Самородок».
Содержание
Новеллы
Бессовестные
Сельский старик, дети которого выросли и живут в городе, решается сойтись с такой же одинокой односельчанкой. Свахой он выбирает вдову политрука, которая с 23-х лет хранит верность погибшему мужу.
В ролях
- Людмила Гурченко — Малышева
- Ада Роговцева — Отавина
- Геннадий Гарбук — Глухов
- Александр Миронов — Алексей
Гена Пройдисвет
Разухабистый Гена Пройдисвет в очередной раз уволен с работы и возвращается в родную деревню. Не даёт ему покоя односельчанин дядя Гриша, человек глубоко верующий.
В ролях
- Марат Башаров — Гена Пройдисвет
- Юрий Дубровин — дядя Гриша
- Кристина Бабушкина — Нюра
- Иван Агафонов — отец Геннадия
- Наталья Позднякова — Ольга Хаджиновна, директор дома отдыха
Другая жизнь
Кладовщик Тимофей Худяков тоскует по прошедшей напрасно жизни. Виноваты в этом, по его мнению все окружающие.
В ролях
- Иван Бортник — Худяков
- Виктор Сухоруков — Малафейкин
- Владимир Кашпур — тесть
- Георгий Дронов — Мишка
- Андрей Лукьянов — попутчик
- Галина Петрова — Полина
В эпизодах
- Ольга Прохватыло — попутчица в поезде
- Фёдор Добронравов — маляр в столовой
- Эдуард Мурушкин
- Михаил Корнеев
- Александр Мурзенко
- Екатерина Милова
- Варвара Шулятьева — буфетчица
- Юрий Губин
Ораторский прием
Александр Щиблетов ( в фильме Синельников ) завоёвывает авторитет в среди мужиков, ведь его назначили бригадиром в совхозе. Однако мужики относятся к его назначению с иронией.
В ролях
- Юрий Степанов — Синельников
- Дмитрий Куличков — Коля Скалкин, шофёр
- Юлия Тельпухова — Анна Скалкина
- Алексей Крыченков — директор
- Геннадий Новиков — Куликов
- Бригада лесорубов:
В эпизодах
- Валентин Брылеев — Петрович, заместитель директора
- Полина Головина
- Виктория Пятакина
- Елена Дорош
Самородок
Жизнь обычного деревенского парня меняется, когда он на накопленные деньги втайне от жены покупает микроскоп. По рассказам «Микроскоп», «Даёшь сердце», «Забуксовал».
В ролях
- Геннадий Назаров — Андрей Ерин
- Ольга Бешуля — жена Ерина
- Александр Головин — Валерка, сын Андрея Ерина
- Виктор Поляков — Сергей
- Борис Каморзин — участковый
- Анатолий Житник — предсельсовета
- Николай Сморчков — мастер
- Дочери:
- Анна Тютикова
- Дарья Чугунова
Вянет — пропадает
Нина с сыном, которого воспитывает одна, приезжает на курорт, где знакомится со случайным попутчиком.
В ролях
- Оксана Мысина — Нина
- Валерий Баринов — Владимир Николаевич (дядя Володя)
- Андрей Панин — Хмырь
- Андрей Демидов — Славка
- Отдыхающие:
В эпизодах
- Алексей Салпанов
- Анастасия Цветаева
- Галина Стаханова — старушка на лавочке
Съёмочная группа
- Автор сценария: Аркадий Сиренко
- Режиссёр-постановщик: Аркадий Сиренко
- Оператор-постановщик: Элизбар Караваев
- Художник-постановщик: Владимир Кирс
- Звукорежиссёр: Андрей Будылин
- Продюсеры:
- Фёдор Попов
- Ришат Валиев
- Олег Урушев
Интересные факты
- В фильме звучит Аргентинское танго «Ole Guapa».
- В музыкальном оформлении фильма встречаются русская народная песня «То не ветер ветку клонит», «Вянет, пропадает», «Позаростали стёжки-дорожки», «Сиреневый туман».
- Песня Гены Пройдисвета написана Г. Николаенко на слова Василия Шукшина.
- В новелле «Самородок» семья смотрит по телевизору художественный фильм «Берегись автомобиля» (реж. Эльдар Рязанов).
Напишите отзыв о статье "Шукшинские рассказы"
Ссылки
Это заготовка статьи о российском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Шукшинские рассказы
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.