Шульдт, Хинрих

Хинрих Шульдт
Дата рождения	14 января 1901(1901-01-14)
Место рождения	Гамбург-Бланкенезе, Гамбург, Германская империя
Дата смерти	15 марта 1944(1944-03-15) (43 года)
Место смерти	близ Невеля, Псковская область, СССР
Принадлежность	Третий рейх
Род войск	Войска СС
Звание	Бригадефюрер СС
Командовал	19-я гренадерская дивизия СС (2-я латышская)
Сражения/войны	Вторая мировая война
Награды и премии

Хинрих Шульдт (нем. Hinrich Schuldt); 14 января 1901 — 15 марта 1944) — бригадефюрер СС (1944, посмертно).

Морской офицер

С 1922 года служил в качестве кандидата в офицеры в военно-морском флоте, с 1926 года — военно-морской лейтенант, проходил службу на линкоре «Эльзас». В 1928 году покинул флот, стал преподавателем и руководителем военно-политических курсов национальной организации.

Член СС

Член СС (№ 242 677). С 12 декабря 1933 года штурмфюрер СС и командир третьей роты в «Лейбштандарте СС Адольф Гитлер». С марта 1935 года — гауптштурмфюрер СС. С весны 1938 года — командир первого батальона штандарта (полка) СС «Дойчланд».

Участие во Второй мировой войне

Был произведён в штурмбаннфюреры СС, с началом Второй мировой войны был командиром первого батальона 3-го панцергренадерского полка СС, затем командир первого батальона 4-го мотопехотного полка СС, участвовал в боях в Польше в 1939 году и на Западе в 1940 году. С 5 июля 1941 года — командир 4-го мотопехотного полка «Остмарк» дивизии СС «Тотенкопф». Полк был придан 17-й пехотной дивизии и участвовал в боевых действиях на Восточном фронте. Воевал под Ленинградом, затем полк был переведён в Краков, где вошёл в состав дивизии СС «Дас Райх». С 1 сентября 1941 года — оберштурмбанфюрер СС. В декабре 1941 — марте 1942 года участвовал в тяжёлых оборонительных боях под Юхновом и за шоссе Юхнов-Вязьма, за это время численность полка сократилась с 3 тысяч до 180 человек. 5 апреля 1942 за отличие был награждён Рыцарским Железным крестом. 8 июля 1942 года женился в Гааге на Ильзе, урождённой Шрейер.

С 1 августа 1942 года — штандартенфюрер СС. С 21 декабря 1942 по 15 марта 1943 года — командир 2-й бригады СС «Шульдт» (другое название: боевая группа — кампфгруппа — «Шульдт»), в состав которой входили 100-й авиаполевой батальон «Герман Геринг», 1-й батальон полицейского полка, 7-й батальон «Лейбштандарта СС Адольф Гитлер», батальон сопровождения фюрера. Бригада действовала на южном участке советско-германского фронта, держала оборону на участке Миллерово-Мешков, сдерживая продвижение советских войск в направлении реки Донец. 1 января 1943 года бригада была включена в состав 6-й танковой дивизии, а 15 марта того же года расформирована. 2 апреля 1943 года Шульдт был награждён Дубовыми листьями к Рыцарскому Железному кресту.

1 сентября 1943 года назначен командиром 2-й латышской добровольческой бригады СС, которой командовал до своей гибели (в январе 1944 она была преобразована в 19-ю гренадерскую дивизию СС). За короткое время создал боеспособное подразделение, которое позднее участвовало в обороне Волхова и в последующих тяжёлых арьергардных боях. В конце 1943 был произведён в оберфюреры СС. Погиб в бою под Невелем. 16 марта 1944 года был посмертно произведён в бригадефюреры СС и генерал-майоры войск СС (официально с 14 марта того же года). 25 марта 1944 года посмертно награждён Мечами к Рыцарскому Железному кресту. Его именем был назван 43-й гренадерский полк войск СС.

Награды

• Знак за ранение в серебре.
• Железный крест 2-го класса (24 октября 1939).
• Железный крест 1-го класса (октябрь 1941).
• Рыцарский крест Железного креста:
  • Рыцарский крест (5 апреля 1942)
  • Дубовые листья (№220) (2 апреля 1943)
  • Мечи (№56) (25 марта 1944).
• Германский крест в золоте (21 апреля 1943).
• Нагрудный штурмовой пехотный знак
• Упоминался в «Вермахтберихт» (29 февраля 1944)

Библиография

• Залесский К. СС. Охранные отряды НСДАП. М., 2004. С. 633.

Ссылки

• [www.ritterkreuztraeger-1939-45.de/Waffen-SS/S/Schuldt-Hinrich.htm Биография (немецкий язык)]
• [www.mirnagrad.ru/cgi-bin/exinform.cgi?basket=338791260&page=20&ppage=3 Биографическая справка]

Отрывок, характеризующий Шульдт, Хинрих

– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.