Шульц-Маккарти, Бренда

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Шульц и Маккарти

Бренда Шульц-Маккарти
Гражданство	Нидерланды Нидерланды
Место проживания	Джуно Бич, США
Дата рождения	28 декабря 1970(1970-12-28) (53 года)
Место рождения	Харлем, Нидерланды
Рост	188 см
Вес	71 кг
Начало карьеры	1986
Рабочая рука	правая
Призовые, долл.	2 620 024
Одиночный разряд
Матчей в/п	403—293
Титулов	7
Наивысшая позиция	9 (20 мая 1996)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	4-й круг (1989, 1995, 1996)
Франция	4-й круг (1988, 1993)
Уимблдон	1/4 финал (1995)
США	1/4 финала (1995)
Парный разряд
Матчей в/п	238—177
Титулов	9
Наивысшая позиция	7 (2 октября 1995)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1/2 финала (1990, 1992)
Франция	1/2 финала (1989)
Уимблдон	1/2 финала (1995)
США	финал (1995)
Завершила выступления

Бре́нда Шульц-Макка́рти (нидерл. Brenda Schultz McCarthy; р. 28 декабря 1970, Харлем) — нидерландская профессиональная теннисистка, победительница 16 турниров Женской теннисной ассоциации (WTA) в одиночном и парном разряде.

Спортивная карьера

Начало карьеры

Бренда Шульц начала играть в теннис с девяти лет. В 1986 году она приняла участие в своём первом профессиональном турнире, проходившем в Будапеште под эгидой ITF. В январе 1987 года она уже выиграла в Чикаго свой первый турнир ITF, а в августе впервые попала в основную сетку турнира Большого шлема на Открытом чемпионате США, успешно преодолев квалификационный этап.

В феврале 1988 года Шульц дошла до финала турнира WTA в Оклахома-Сити, победив посеянных седьмой и третьей Яну Новотну и Рафаэллу Реджи, и впервые заняла место в первой сотне рейтинга WTA. После выхода в апреле в финал турнира WTA в Тайбэе она вошла в число 50 сильнейших теннисисток мира, а затем дошла до четвёртого круга Открытого чемпионата Франции, где её остановила пятая ракетка мира Габриэла Сабатини. В смешанном парном разряде она добилась ещё более впечатляющего успеха, пробившись с соотечественником Михилом Схаперсом в финал, где они проиграли Лори Макнил и Хорхе Лосано. После этого, однако, она практически не выступала до конца сезона, проведя всего девять матчей в одиночном разряде. Между Уимблдонским турниром и Открытым чемпионатом США она не выступала совсем. Тем не менее, она сохранила за собой место в Top-50 до конца года, а на самом Уимблдоне стала чемпионкой среди девушек. В декабре она впервые сыграла за сборную Нидерландов в матче с испанками, но уступила Аранче Санчес.

В 1989 году в Тампе Шульц выиграла свой первый турнир WTA в парном разряде, а затем дошла до полуфинала Открытого чемпионата Франции в паре с венгерской теннисисткой Темешвари, обыграв по пути четвёртую и пятую посеянные пары. В итоге их обыграла вторая пара турнира — Наталья Зверева и Лариса Савченко. На Уимблдоне они дошли до четвертьфинала, победив восьмую посеянную пару и проиграв только безоговорочным лидерам парного тенниса Навратиловой и Шрайвер. В октябре Шульц вошла в число 50 лучших теннисисток мира в парах. В одиночном разряде она уже в январе дошла до финала турнира WTA в Брисбене и до четвёртого круга Открытого чемпионата Австралии, но развить успех не сумела и с трудом к концу года удержалась в первой сотне рейтинга.

В 1990 году в паре с Темешвари Шульц вышла в полуфинал Открытого чемпионата Австралии и четвертьфинала Открытого чемпионата Франции, а в конце года с Каролин Вис до финала турнира в Нашвилле. В одиночном разряде её лучшими достижениями были четвёртый круг на Уимблдоне и полуфинал в Брисбене. Тем не менее по итогам сезона ей удалось вернуться в Top-50. На следующий год она снова пробилась в четвёртый круг Уимблдона, победив Новотну, седьмую ракетку мира. В августе в Скенектади она выиграла свой первый турнир WTA в одиночном разряде и снова по итогам года заняла место в числе 50 лучших теннисисток мира. В парах она не добилась значительных успехов и выбыла из первой сотни.

В 1992 году Шульц во второй раз в карьере дошла до полуфинала Открытого чемпионата Австралии, теперь с американкой Стефани Рее, победив по пути седьмую и третью посеянные пары. Затем они дошли до полуфинала на турнире I категории в Майами, проиграв только будущим победительницам, посеянным первыми Аранче Санчес и Ларисе Савченко-Нейланд, и на турнире II категории в Амелия-Айленд, где их также остановили будущие победительницы Санчес и Зверева. В дальнейшем парный сезон был менее удачным, и к его концу Шульц снова оказалась за пределами первой сотни в рейтинге. В одиночном разряде она выиграла свой второй турнир WTA в Бирмингеме, а потом дошла до финала в Палермо и Скенектади, сохранив третий год подряд место в числе 50 лучших теннисисток мира. На Олимпиаде в Барселоне она выступала как в одиночном разряде (поражение во втором круге от посеянной первой Штеффи Граф), так и в парах (поражение в первом круге от будущих чемпионок Джиджи и Мэри-Джо Фернандес).

В 1993 году Шульц выиграла турнир WTA в Таранто, а на Открытом чемпионате Германии дошла до четвертьфинала после победы над седьмой ракеткой мира Дженнифер Каприати. На Открытом чемпионате Франции она дошл до четвёртого круга после победы над посеянной десятой Мануэлой Малеевой-Франьер. В итоге она четвёртый год подряд закончила в Top-50 рейтинга WTA. В паре с Дебби Грэм она дошла до полуфинала турнира в Майами, победив первую пару мира Наталью Звереву и Джиджи Фернандес, затем они выиграли турнир в Таранто, а после него дошли до финала Открытого чемпионата Германии, первого финала турнира I категории в карьере Шульц.

Пик карьеры

1994 год знаменовал собой прорыв в карьере Шульц. Хорошая игра в одиночном разряде позволила ей к ноябрю войти в число 20 лучших теннисисток мира. За год она четырежды доходила до финала в турнирах WTA, в том числе и на Открытом чемпионате Германии, где она проиграла Штеффи Граф, а в Майами она вышла в полуфинал после победы над Санчес, второй ракеткой мира. В конце года в Филадельфии она нанесла поражение ещё одной сопернице из первой десятки, Линдсей Дэвенпорт. По итогам года она попала в финальный турнир сезона, но в первом же круге уступила посеянной первой Граф. В парах она вернулась в сотню сильнейших благодаря удачным выступлениям с Габриэлой Сабатини. Вместе они дошли до финалов Открытого чемпионата Италии и турнира в Филадельфии, оба раза проиграв только Зверевой и Фернандес, первой паре мира.

За 1995 год Шульц (с апреля, когда она вышла замуж за игрока в американский футбол Шона Маккарти, выступавшая под двойной фамилией) выиграла по два турнира WTA в одиночном и парном разряде, в том числе с Сабатини Открытый чемпионат Канады, свой первый турнир I категории. С Сабатини она также дошла до полуфинала на Уимблдоне, проиграв посеянным вторыми Новотной и Санчес, а потом на Открытом чемпионате США с Ренне Стаббз попала в единственный в карьере финал турнира Большого шлема, победив Новотну и Санчес в четвертьфинале, а в финале проиграв Зверевой и Фернандес. В одиночном разряде она показала на Уимблдоне и Открытом чемпионате США свои лучшие результаты в турнирах Большого шлема, дойдя в обоих случаях до четвертьфинала, в том числе в Нью-Йорке после победы над шестой ракеткой мира Кимико Датэ. По итогам сезона она попала в финальный турнир года как в одиночном разряде (где дошла до полуфинала после побед над посеянной седьмой Новотной и посеянной второй Кончитой Мартинес), так и в паре с Сабатини (проиграли в первом же матче). По ходу сезона Шульц-Маккарти поднималась до седьмого места в рейтинге в парном разряде и до 13 места в одиночном.

В 1996 году, после второй в карьере победы в Оклахома-Сити, Шульц-Маккарти поднялась на высшее в одиночной карьере девятое место в рейтинге, но закрепиться в первой десятке не смогла. В итоге она второй год подряд закончила год на 13 месте и в третий раз сыграла в итоговом турнире, правда, опять вылетев в первом же круге. В парах она победила с четырьмя разными партнёршами на пяти турнирах WTA, но не сумела вернуться в первую десятку из-за неудачных выступлений в турнирах Большого шлема (ей даже пришлось пропустить Уимблдон). На Олимпиаде в Атланте они с Манон Боллеграф дошли до полуфинала, проиграв там действующим и будущим чемпионкам — Джиджи и Мэри-Джо Фернандес, а в матче за третье место уступили испанкам Мартинес и Санчес. В одиночном разряде Шульц-Маккарти проиграла в третьем круге Санчес, ставшая в итоге вице-чемпионкой Олимпиады.

В 1997 году Шульц-Маккарти выиграла один турнир в одиночном разряде, а на турнире в Хилтон-Хед-Айленд на пути в полуфинал переиграла двух соперниц из первой десятки — Новотну и Дэвенпорт. На турнире в Истбурне она победила вторую ракетку мира Монику Селеш. На четвёртом подряд итоговом турнире года она на этот раз проиграла в первом круге первой ракетке мира Мартине Хингис. В парном разряде она один раз, в Ганновере с Ларисой Нейланд, дошла до финала турнира. Она также пробилась с Люком Дженсеном в полуфинал Открытого чемпионата США в смешанном парном разряде, где они проиграли посеянным пятыми Манон Боллеграф и Рику Личу, будущим чемпионам. Но главный успех этого сезона пришёлся для неё на Кубок Федерации, где она со сборной Нидерландов дошла до финала. В финальном матче с командой Франции она принесла своей сборной очко, победив Мари Пьерс, но этого оказалось мало, и француженки победили 4-1.

Уход и возвращение

В 1998 году Шульц-Маккарти пришлось уже в мае прервать неудачно начатый сезон, чтобы сделать операцию ущемлённого позвоночного диска. Она вернулась на корт только к следующему Открытому чемпионату Франции, но проиграла в первом же круге, а в дальнейшем боли в спине не позволили ей участвовать в соревнованиях.

После нескольких лет, проведенных в качестве директора детского теннисного лагеря в Виргинии, Шульц-Маккарти вернулась на корт в 2005 году, чтобы принять участие в матчах Кубка Федерации за сборную Нидерландов. Она выиграла в Первой европейско-африканской группе три встречи из четырёх, в которых участвовала. После этого с 2006 по 2008 год она провела ряд матчей в турнирах WTA и ITF, будучи одной из самых возрастных теннисисток среди выступавших в эти годы. Её лучшим результатом в это время стала победа на турнире ITF в Сербитоне. В конце 2008 года она вторично покинула корт.

Стиль игры

Бренду Шульц отличала на корте очень мощная подача. С 1990 по 1997 год она оставалась обладательницей самой быстрой подачи среди участниц WTA-тура. На Уимблдонском турнире 1997 года один из мячей она подала со скоростью почти 198 км/ч, что до 1999 года оставалось третьим показателем за всю историю женского профессионального тенниса. В 2006 году она побила рекорд скорости подачи в отборочном круге на турнире в Цинциннати, послав мяч со скоростью 209 км/ч.

Рейтинг в конце года

Год	Одиночный разряд	Парный разряд
2008	362	-
2007	199	-
2006	296	-
1999— 2005	-
1998	181	-
1997	15	102
1996	13	36
1995	13	23
1994	15	45
1993	40	110
1992	33	136
1991	30	116
1990	43	72
1989	83	63
1988	40	172

Участие в финалах турниров за карьеру (37)

Легенда
Большой шлем (2)
Чемпионат WTA (0)
I категория (5)
II категория (5)
III категория (11)
IV категория (7)
V категория (6)

Одиночный разряд (16)

Победы (7)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперница в финале	Счёт в финале
1.	25 авг 1991	Скенектади, США	Хард	Алексия Дешом	7-65, 6-2
2.	14 июн 1992	Dow Chemical Classic, Бирмингем, Великобритания	Трава	Дженни Бирн	6-2, 6-2
3.	2 мая 1993	Таранто, Италия	Грунт	Дебби Грэм	7-65, 6-2
4.	19 фев 1995	IGA Classic, Оклахома-Сити, США	Хард (i)	Елена Лиховцева	6-1, 6-2
5.	5 ноя 1995	Bell Challenge, Квебек, Канада	Хард (i)	Доминик Монами	7-65, 6-2
6.	25 фев 1996	IGA Classic, Оклахома-Сити (2)	Хард (i)	Аманда Кётцер	6-3, 6-2
7.	26 окт 1997	Bell Challenge, Квебек (2)	Хард (i)	Доминик ван Рост	6-4, 6-74, 7-5

Поражения (9)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперница в финале	Счёт в финале
1.	28 фев 1988	VS of Oklahoma, Оклахома-Сити, США	Ковёр (i)	Лори Макнил	3-6, 2-6
2.	24 апр 1988	Тайбэй, Тайвань	Ковёр (i)	Стефани Рее	4-6, 4-6
3.	8 янв 1989	Брисбен, Австралия	Хард	Гелена Сукова	6-76, 6-76
4.	12 июл 1992	Международный турнир в Палермо, Италия	Грунт	Мари Пьерс	1-6, 7-63, 1-6
5.	30 авг 1992	Скенектади, США	Хард (i)	Барбара Риттнер	6-73, 3-6
6.	27 фев 1994	IGA Classic, Оклахома-Сити, США	Хард (i)	Мередит Макграт	6-76, 6-74
7.	15 мая 1994	Открытый чемпионат Германии, Берлин	Грунт	Штеффи Граф	6-76, 4-6
8.	11 июл 1994	Международный турнир в Палермо (2)	Грунт	Ирина Спырля	4-6, 6-1, 6-75
9.	6 ноя 1994	Bell Challenge, Квебек, Канада	Ковёр (i)	Катерина Малеева	3-6, 3-6

Парный разряд (19)

Победы (9)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперницы в финале	Счёт в финале
1.	23 апр 1989	Тампа, США	Грунт	Андреа Темешвари	Элиза Бёрджин Розалин Фербенк	7-66, 6-4
2.	2 мая 1993	Таранто, Италия	Грунт	Дебби Грэм	Петра Лангрова Мерседес Пас	6-0, 6-4
3.	12 фев 1995	Чикаго, США	Ковёр (i)	Габриэла Сабатини	Тами Уитлингер-Джонс Мериэнн Уэрделл	5-7, 7-64, 6-4
4.	27 авг 1995	Открытый чемпионат Канады, Торонто	Хард	Габриэла Сабатини	Ива Майоли Мартина Хингис	4-6, 6-0, 6-3
5.	25 фев 1996	IGA Classic, Оклахома-Сити, США	Хард (i)	Чанда Рубин	Катрина Адамс Дебби Грэм	6-3, 6-2
6.	19 мар 1996	State Farm Evert Cup, Индиан-Уэллз, США	Хард	Чанда Рубин	Жюли Алар-Декюжи Натали Тозья	6-1, 6-4
7.	5 мая 1996	Гамбург, Германия	Грунт	Аранча Санчес-Викарио	Джиджи Фернандес Мартина Хингис	4-6, 7-610, 6-4
8.	23 июн 1996	Wilkinson Championships, Росмален, Нидерланды	Трава	Лариса Нейланд	Кристи Богерт Гелена Сукова	6-4, 7-67
9.	27 окт 1996	Bell Challenge, Квебек, Канада	Хард (i)	Дебби Грэм	Кимберли По Эми Фрейзер	6-1, 6-4

Поражения (10)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперницы в финале	Счёт в финале
1.	16 июл 1989	Аркашон, Франция	Грунт	Мерседес Пас	Патрисия Тарабини Сандра Чеккини	3-6, 6-75
2.	10 ноя 1990	Нашвилл, США	Хард (i)	Каролин Вис	Кэти Джордан Лариса Савченко	1-6, 2-6
3.	16 мая 1993	Открытый чемпионат Германии, Берлин	Грунт	Дебби Грэм	REDIRECT Ш:Флаг Белоруссии (1991—1995) Наталья Зверева Джиджи Фернандес	1-6, 3-6
4.	11 июл 1993	Международный турнир в Палермо, Италия	Грунт	Сильвия Фарина	Карин Кшвендт Наталья Медведева	4-6, 6-74
5.	8 May 1994	Открытый чемпионат Италии, Рим	Грунт	Габриэла Сабатини	REDIRECT Ш:Флаг Белоруссии (1991—1995) Наталья Зверева Джиджи Фернандес	1-6, 3-6
6.	13 ноя 1994	Филадельфия, США	Ковёр (i)	Габриэла Сабатини	REDIRECT Ш:Флаг Белоруссии (1991—1995) Наталья Зверева Джиджи Фернандес	6-4, 4-6, 2-6
7.	19 фев 1995	IGA Classic, Оклахома-Сити, США	Хард (i)	Катрина Адамс	Николь Арендт Лаура Голарса	4-6, 3-6
8.	10 сен 1995	Открытый чемпионат США, Нью-Йорк	Хард	Ренне Стаббз	Наталья Зверева Джиджи Фернандес	5-7, 3-6
9.	1 окт 1995	Лейпциг, Германия	Ковёр (i)	Каролин Вис	Мередит Макграт Лариса Нейланд	4-6, 4-6
10.	23 фев 1997	Faber Grand Prix, Ганновер, Германия	Ковёр (i)	Лариса Нейланд	Николь Арендт Манон Боллеграф	6-4, 3-6, 6-74

Смешанный парный разряд (1)

Поражение (1)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1.	5 июн 1988	Открытый чемпионат Франции	Грунт	Михил Схаперс	Лори Макнил Хорхе Лосано	5-7, 2-6

Командные турниры (1)

Поражение (1)

Год	Турнир	Покрытие	Команда	Соперник в финале	Счёт в финале
1997	Кубок Федерации	Ковёр (i)	Нидерланды М. Боллеграф, К. Вис, М. Ореманс, Б. Шульц-Маккарти	Франция М. Пьерс, С. Тестю, Н. Тозья, А. Фусаи	1-4

Ссылки

• [www.wtatennis.com/players/player/ Профиль на сайте WTA]  (англ.)
• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.fedcup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Федерации] (англ.)

• [www.brendaschultztennis.com Теннисный лагерь Бренды Шульц-Маккарти] (англ.)

Отрывок, характеризующий Шульц-Маккарти, Бренда

– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…