Шумяцкий, Борис Захарович

Борис Захарович Шумяцкий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Начальник Главного управления кинопромышленности Комитета по делам искусств
1931 — 1938
Предшественник:	Рютин Мартемьян Никитич
Преемник:	Дукельский Семён Семёнович
Рождение:	16 ноября 1886(1886-11-16) Верхнеудинск, Забайкальская область
Смерть:	29 июля 1938(1938-07-29) (51 год) Москва
Супруга:	Лия Исаевна Шумяцкая
Дети:	Нора и Екатерина Захар
Партия:	ВКП(б)
Награды:

Бори́с Заха́рович Шумя́цкий (16 ноября 1886, Верхнеудинск (ныне Улан-Удэ), Забайкальская область — 29 июля 1938, Москва) — советский государственный деятель, участник гражданской войны в Сибири, революционер, дипломат, журналист. Руководитель советского кинематографа (1931—1938). Член Средазбюро ЦК ВКП(б).

Биография

Начало пути

Отец Бориса Захаровича работал переплётчиком в Санкт-Петербурге в издательстве «Товарищество А. Ф. Маркс» в начале 1880-х годов. Когда, в связи с убийством Александра II, петербургских евреев начали выселять за черту оседлости, Захару Шумяцкому, как многим, определили сельскую местность где-то в Белоруссии или на Украине. Однако, он не согласился с таким определением и отправился в соответствующие инстанции, где утверждал, что у него городская специальность и в сельской местности он не сможет прокормить семью и ему нужен город. «Ах, город, — сказали там, — мы найдём тебе город». И его семью направили в Забайкалье в город Верхнеудинск. «Ты же сам хотел город, вот тебе город». Семья Шумяцких добиралась до нового местожительства несколько месяцев. По прибытии их записали в крестьяне, выделили землю, иногда привлекали на переплётные работы в службы местных властей.

Борис Шумяцкий родился в Верхнеудинске и провёл в городе первые годы своей жизни. В школе он практически не учился. Он часто писал, что образование у него «домашнее», но, видимо, дома его научили читать и писать по-русски, он овладел разговорным бурятским и, похоже, мог объясниться на идише.

С 1898 года — ученик, а затем рабочий читинских железнодорожных мастерских. В 1903 году Борис Шумяцкий вступил в РСДРП. С 1904 года он — рабочий Красноярского железнодорожного депо.

Революция 1905—1907 года

Во время революции 1905 года Шумяцкий командовал большевистским боевым отрядом численностью примерно 800 человек, в том числе дружиной Красного креста из учениц фельдшерской школы, забаррикадировавшихся в железнодорожных мастерских Красноярска (см. Революция 1905 года в Красноярске). После подавления восстания был арестован, но в январе 1906 года бежал от смертного приговора. Жил по паспорту на имя Ильи Силина. Работал в депо Кургана, Слюдянки, Верхнеудинска. Носил подпольную кличку Илья-Конь. В газетах писал под псевдонимом Илья Силин.

Шумяцкий был выпускающим редактором газет «Прибайкалье», «Байкальская Волна», «Забайкалец» (Верхнеудинск), «Голос Маньчжурии», «Мысль» (Харбин). Владелец газеты «Прибайкалье» верхнеудинский купец Нодельман был арестован в Иркутске и газета была закрыта. Выйдя из тюрьмы под залог, Нодельман согласился издавать новую газету «Байкальская Волна». Газетой «Забайкалец», издававшейся в Верхнеудинске на Набережной улице владел Рейфович. Газета была закрыта в октябре 1906 года и Шумяцкий бежал из Верхнеудинска в Читу 18 или 20 октября. В Чите начал издавать газету «Тайга». Был направлен на работу во Владивостокскую группу РСДРП, активно участвовал в вооружённом восстании моряков Тихоокеанской эскадры во Владивостоке.

Женился на Лии Исаевне Пандре (1889—1957), взявшей фамилию мужа, ученице фельдшерской школы, дочери богатого купца из города Канска. В 1909 году у них родилась дочь Нора, а в 1922 году — Екатерина.

Революция 1917 года

В период между революциями, спасаясь от неминуемого ареста в 1911—1913 годах был в эмиграции в Аргентине. Уже в России вёл активную революционную работу в организациях РСДРП(б) в Сибири. С 1914 года печатается в центральном органе РСДРП газете «Правда».

В 1917 году Шумяцкий — заместитель председателя исполкома Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов, активный участник издания газет «Известия Красноярского совета», «Красноярский рабочий», еженедельника «Сибирская правда», делегат VII (Апрельской) конференции большевиков, участник 1-го Всероссийского съезда Советов, избран членом ВЦИК, введён в редколлегию газеты «Правда» ответственным за организацию издания.

После неудачного большевистского путча в подполье занимался восстановлением разгромленной организации, подготовкой и проведением VI съезда партии. Направлен уполномоченным ЦК по Сибири и Монголии. Избран председателем Сибирского районного бюро ЦК РСДРП(б). На 1-м Общесибирском съезде Советов (Иркутск, октябрь 1917) избран председателем Центрального исполкома Советов Сибири (Центросибирь), на котором провозгласил власть Советов от Челябинска до Владивостока с 15 на 16 октября, что стало началом Октябрьского вооружённого восстания 1917 года в Петрограде. Руководил ликвидацией мятежа в Иркутске, во время которого был ранен во время переговоров.

Гражданская война

В период гражданской войны — один из руководителей партизан Западной Сибири. Выступал против заключения Брестского мира с Германией. С декабря 1918 года — председатель Восточно-Сибирского окружного военно-революционного комитета. С июля 1919 года на политработе в РККА. В октябре 1919—январе 1920 года — председатель Тюменского губернского ревкома и губкома РКП(б). С марта 1920 года — председатель Томского губернского бюро РКП(б) и ревкома. С июня 1920 года — председатель Дальбюро ЦК РКП(б) и министр иностранных дел Дальневосточной республики. С июля 1920 года — председатель Совета министров Дальневосточной республики, с октября заместитель председателя Сибирского ревкома. С декабря 1920 года — председатель Енисейского губернского исполкома.

Монголия

В 1921—1922 годах член Реввоенсовета 5-й армии, член Сиббюро ЦК, уполномоченный Наркомата иностранных дел на Дальнем Востоке. Из бойцов монгольского батальона 5-й армии создал первое правительство Монгольской Народной Республики, привёз их в Москву на съезд Советов и представил руководству страны. Б. З. Шумяцкий — активный участник Монгольской народной революции, консультант первых руководящих органов Монгольской Народной Республики. В знак признания заслуг Шумяцкого руководитель МНР Сухэ-Батор сделал его своим побратимом. Награждён званием «Почетный гражданин Монгольской Народной Республики» и орденом Красного знамени Монголии № 1.

Конфликт со Сталиным и перевод на дипломатическую работу

В 1922 году Шумяцкий вступил в конфликт с Наркомнацем и его руководителем И. В. Сталиным по вопросу об автономии Бурятии, ранее получившей её в составе Дальневосточной республики. Шумяцкому удалось добиться создания автономной республики вместо трёх национальных округов, но сам он был сослан в почётную отставку на дипломатическую работу.

В 1923—1925 годах полпред и торгпред в Персии. Дуайен дипломатического корпуса в Тегеране.

С 1925 года — член Ленинградского губкома ВКП(б), затем ректор Коммунистического университета трудящихся Востока, ректор Института народного хозяйства им. Плеханова.

С ноября 1930 года — председатель «Союзкино». С 1933 года — начальник Главного управления кинопромышленности и заместитель председателя Комитета по делам искусств (с 1935).

18 января 1938 года арестован и 28 июля приговорен к расстрелу. Посмертно реабилитирован в 1956 году.

После ареста Шумяцкого, руководителем советской киноиндустрии стал сотрудник НКВД Семён Дукельский.

Во главе советской кинопромышленности

Союзкино

В 1929 году состоялся съезд советских кинематографистов, на котором была выявлена несостоятельность управления работой отрасли и принято решение о смене руководства кино- и фотопромышленности. С ноября 1930 года Б. З. Шумяцкий возглавлял отечественную кинопромышленность как председатель Всесоюзного кинофотообъединения («Союзкино»). Для воспроизводства квалифицированных кадров кино на базе кинотехникума организовал Всесоюзный государственный институт кинематографии.

ГУКФ

С 1933 года Шумяцкий — Председатель Государственного управления кинофотопромышленности (ГУКФ) («наркомкино»), затем заместитель Председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР. В период руководства Шумяцким советской киноотраслью были созданы фильмы «Чапаев», «Весёлые ребята», «Юность Максима», «Тринадцать», «Цирк» и многие др. С его именем связаны успехи советских фильмов на международных кинофестивалях.

Шумяцкий регулярно присутствовал на кинопросмотрах в Кремле. Он оставил стенографические записи обсуждений фильмов членами политбюро и Сталиным.

«Советский Голливуд»

После поездки в США Шумяцкий планировал генеральную реконструкцию советского кинематографа и создание в Крыму на основе американского опыта южной студийной базы производства фильмов, реализующей принципы технологии массового производства — «советского Голливуда». Этот дорогостоящий, но весьма эффективный проект (планировалось выпускать 200 фильмов в год) не был осуществлён вследствие ограниченности ресурсов страны.

В мае 1935 года отмечалось 15-летие советской кинематографии. Было признано, что кризис отрасли полностью преодолён и советская кинематография находится на подъёме. Ряд советских фильмов получил мировое признание, им сопутствовал и коммерческий успех. Многие создатели фильмов получили высокие правительственные награды, а Борис Захарович Шумяцкий был награждён высшим орденом СССР — орденом Ленина.

Память

Именем Шумяцкого названы улицы в Улан-Удэ и Красноярске.

Образ в кино

• 2015 — Орлова и Александров (телесериал). В роли Б. З. Шумяцкого — Борис Хвошнянский

Книги и статьи

• «Борьба за русский Дальний Восток», Иркутск, 1922.
• «В Сибирском подполье. Очерки 1903—1908 гг.», «Московский рабочий», М.,1926 г., 192 с.
• «Сибирь на путях к Октябрю», М., 1927, 64 с. (2-е изд.: Иркутск, «Восточно-Сибирское изд.», 1989 г., 411с.)
• «На посту советской дипломатии», М., 1927, (2-е изд: «Изд. Восточной литературы», М.,1960).
• «1905 год и Восток», М.-Л., ГИЗ, 1930, 80 с.
• «Кинематография миллионов», «Кинофотоиздат», М., 1935 г.,387 с.
• «Пути мастерства», «Кинофотоиздат», М., 1935, 192 с.

Литература

• «Энциклопедический словарь русского библиографического института Гранат», т.41, ч.111, М. 1925 г., стб. 254—258.
• Якушина А. П. «Борис Захарович Шумяцкий», «История СССР», 1969, № 2, с.118 — 123.
• Багаев Б. Ф. «Борис Шумяцкий. Очерк жизни и деятельности» Красноярск, 1974 г., 204 с.
• Тейлор Р. «Борис Шумяцкий и создание советской кинематографии в 30-е годы» (с англ.) «Киноведческие записки» 1989, № 3.
• Richard Taylor, «Ideology as Mass Entertainment: Boris Shumyatsky and Soviet Cinema in the 1930s», in Richard Taylor and Ian Christie, (eds.), Inside the Film Factory, Routledge Ltd., 1991.
• Бернштейн, Арон. «Нарком кинематографии», «ЛЕХАИМ» август — сентябрь, 1997 г.
• Музалевский М. «Он мечтал о советском Голливуде», «Кавалер», № 7, 2002.
• Маяковский. В. Полн. собр. соч. М., 1957 г., т.5, с.120.
• Есенин С. Полн. собр. соч., т. 4, М,: «Наука» — «Голос»,1996,с. 494.
• Булгакова Е. С. «Дневники», (январь 1938 г.).
• Schumatsky, Boris. «Silvester bei Stalin», PHILO, Berlin 1999, 180 pp.
• «Ковёр Каджаров из квартиры Шумяцких в Доме на Набережной», «Наше наследие», № 78, 2006.
• Шумяцкий Б. Л. «Факты и семейные предания о Борисе Захаровиче Шумяцком (к 120-летию со дня рождения)» «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии», том 1, стр.157 — 164, Улан-Удэ, 2006.
• Шумяцкий Б. Л. «Он был талантлив во всем — революционер, дипломат, нарком кино. 120 лет со дня рождения Б. З. Шумяцкого», газета «Бурятия», № 231 (3871), 8.12.2006.
• Симачёва Т. А. (автор-составитель) «Борис Шумяцкий» (библиография, документы, материалы к биографии), «Кинограф», № 18 с.94 — 133, 2007 г., № 19, 2008 г.
• Шумяцкий Борис Захарович. Организатор кинопроцесса. [www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&text_element_id=12798 «Энциклопедия отечественного кино. СССР/СНГ» Электронная база данных.]
• Шумяцкий, Борис.[www.kommersant.ru/doc/2697858 «Прадед мечтал о советском Голливуде в Крыму»] Огонек № 13 от 06.04.2015, стр. 36

Отрывок, характеризующий Шумяцкий, Борис Захарович

– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.