Шунь-цзун (династия Тан)

Шунь-цзун (кит. 順宗; 21 февраля 761 — 11 февраля 806) — 10-й император династии Тан, правивший с 28 февраля до 31 августа 805 года, девиз правления «Юнчжэн».

Биография

Борьба за власть

Родился в 761 году в Чаньане в семье будущего императора Дэ-цзуна. При рождении получил имя Ли Сун и титул князя Хуанчен. В 779 году, после того как его отец стал новым императором, Ли Сун стал князем Хуан, а в следующем году был объявлен наследником трона. Более интересовался изучением наук, искусства, собирал вокруг себя учёных, учителей, увлекался каллиграфией. В 783 году после мятежа войск на севере страны сопровождал отца в Фэнъян, который некоторое время защищал от врага. По возврату в столицу того же года Ли Сун вынужден бороться с влиятельными чиновниками во главе с чэнсяном (канцлером) Чжан Яншанем, который в 787 году добился казни жены Ли Суна — принцессы Сяо — и устранил того от государственных дел. Только в 795 году наследник трона смог вернуть своё влияние на отца-императора. К тому времени он был уже имел проблемы со здоровьем, а в 804 году перенёс инсульт. Воспользовавшись этим, дворцовые евнухи пытались отстранить его от наследования императорской власти, но безуспешно.

Правление

После смерти императора Дэ-цзуна 25 февраля 805 года Ли Сун был объявлено новым императором под именем Шунь-цзун. Первоначально руководство страной фактически осуществляли представители клана Ван — Ван Шувэнь и Ван Пэй, которые ещё в 804 году с помощью евнуха Чжун Яня смогли подделать указы императора. Пользуясь тем, что император Дэ-цзун и наследник были больны, они осуществили назначение на должности выходцев из родов Ду, У, Чжэн. После того как Шунь-цзун взошёл на трон, Ван Шувэню удалось сделать так, что из академии Ханьлинь были отчислены 32 человека, чтобы избавиться от потенциальных соперников.

В то же время были проведены необходимые налоговые реформы, осуществлены меры по укреплению государственного аппарата, центральная власть на некоторое время укрепилась. Были возвращены из ссылок известные чиновники, которые были лишены должностей во времена правления Дэ-цзуна.

Однако в скором времени началась борьба между группировкой Ванов и их противниками из правительства. В результате поочерёдно назначались и освобождались сторонники то одной, то другой клики. Представители рода Ван и их сторонники пытались отстранить министров времён Дэ-цзуна и одновременно захватить контроль над войском. Для ослабления влияния последних Шунь-цзуна убедили объявить наследника трона, что и было сделано им 26 апреля 805 года. В дальнейшем клан Ван всё больше терял власть, когда 15 июля наследник трона Ли Чунь стал регентом. После этого события Ваны были низложены, а их лидер казнён. 31 августа 805 года Шунь-цзун окончательно отрёкся от власти. Скончался 11 февраля 806 года.

Библиография

• The Cambridge history of China, edited by Twichett D., vol.3, Cambridge, 1997.
• [www.synologia.ru/a/%D0%9F%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0_%D0%A8%D1%83%D0%BD%D1%8C-%D1%86%D0%B7%D1%83%D0%BD%D0%B0 Правление императора Шунь-цзуна (805 г.) в сочинении Хань Юя Шунь-цзун шилу: деятельность дворцовых группировок в период перехода власти]

Отрывок, характеризующий Шунь-цзун (династия Тан)

Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.