Шура-и-Ислам

Шура-и-Ислам (тадж. «Совет ислама» или «Исламский совет») — общественно-политическая организация в Туркестане, существовавшая в годы революции 1917 года и Гражданской войны в России. Организация основана в начале марта 1917 в Ташкенте и была идейно связана с национально-демократическим просветительским движением Джадидизма. Возглавил организацию Мунаввар Кары Абдурашидханов. Активную роль в организации играли Шокай Мустафа, А. В. Кори, М. Муминбаев, А. Темирбеков, Мирджалилов Саиднасыр и др. К концу марта 1917 отделения Шура-и-Ислам возникли почти во всех городах Туркестана. Самаркандское отделение организации «Шура-и-Ислам» (Исламский совет) основывал и руководил Кази-Калян Самаркандской области Исохон Ширинхужаев.

Одним из главных политических требований организации было создание национально-религиозной автономии Туркестана в составе России. Организация выступала за сохранение частной собственности, в том числе на землю.

16—23 апреля 1917 прошёл съезд Шура-и-Ислам, на котором присутствовали делегаты 42 её отделений. Съезд принял решение о культурно-политическом самоуправлении Туркестана и выразил доверие Временному правительству. На съезде был избран «Краевой совет туркестанских мусульман».

С момента создания организации в ней выделилось два основных крыла джадидов и улемистов. Первые выступали за проведение буржуазно-демократических реформ, вторые были сторонниками ортодоксального ислама, требовали соблюдения норм шариата, выступали против реформы образования на европейский манер. В июне 1917 улемисты вышли из Шура-и-Ислам и образовали свою организацию Шура-и-Улема.

Члены организации негативно встретили Октябрьскую революцию в России и Вооруженное восстание в Ташкенте в октябре 1917 года. В ответ на провозглашение в Ташкенте Туркестанской советской республики члены организации приняли участие в создании национального правительства в Коканде (См. Кокандская автономия). После разгрома правительства в Коканде, члены организации участвовали в движении басмачей против Советской власти в Туркестане.

Известные представители организации "Шура-и-Ислам"

• Мунаввар Кары Абдурашидханов
• Шокай Мустафа
• Мирджалилов Саиднасыр
• Бехбуди, Махмуд Ходжа
• Исохон Ширинхужаев
• Маджид Кадыри
• Файзулла Ходжаев
• М. Муминбаев
• А. Темирбеков
• А. В. Кори

Литература

• Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983
• Победа Советской власти в Средней Азии и Казахстане. Ташкент: 1967
• Иноятов Х. Ш., Октябрьская революция в Узбекистане. М.: 1958;
• Житов К. Е., Победа Великой Октябрьской социалистической революции в Узбекистане, Ташкент: 1957.

Отрывок, характеризующий Шура-и-Ислам

– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?