Шхина
Шхина́, шехина (ивр. שְׁכִינָה, «присутствие, пребывание, проживание»), в иудаизме и каббале — термин, обозначающий присутствие Бога, воспринимаемое и в физическом аспекте. В основном термин употреблялся в контексте описания святая святых скинии собрания и Иерусалимского храма, и определялся как ощущение присутствия божественной силы[1].
Понятие о Шехине возникло в талмудическом иудаизме (см. Священническое писание). Буквальное значение термина — «присутствие [среди]»; сам термин выводится из глагола «шакан» (ивр. שׁכן, «посещать, прибывать», сравните «мишкан»), характеризовавшего пребывание Славы (ивр. כבד, кавод) Бога Яхве среди народа Израиля в скинии собрания[2]. Собственно, в Библии слово «шхина» не встречается, однако оно, равно как и его производные, используется для обозначения как понятия «Славы Господней» (греч. δόξα)[3], так и понятия скинии (греч. σκηνή)[4] в еврейских переводах Нового Завета.
Содержание
См. также
Напишите отзыв о статье "Шхина"
Примечания
Литература
Введение в Ветхий Завет = Einleitung in das Alte Testament / Под ред. Эриха Ценгера. — М.: ББИ, 2008. — 816 с. — ISBN 5-89647-115-7.
Ссылки
| ||||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи об иудаизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Шхина
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
