Шчитт, Ян
| Ян Феликс Шчитт Jan Feliks Szczytt | ||
| ||
|---|---|---|
| 28 января 1829 года — 1 января 1833 года | ||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | |
| Предшественник: | Иосиф Грабовский | |
| Рождение: | 21 марта 1780 Витебская губерния, Российская империя | |
| Смерть: | 1866 Витебская губерния, Российская империя | |
| Принятие священного сана: | 23 сентября 1820 года | |
Ян Феликс Шчитт, Ян Феликс Щитт (польск. Jan Feliks Szczytt; 21 марта 1780 — 1866) — российский католический деятель. Апостольский администратор Могилёвской митрополии при архиепископе Каспере Цецишовском.
Биография
Родился в имении Тобольки около Витебска (совр. Белоруссия). Происходил из дворянской семьи. Обучался в Папской академии в Риме, 23 сентября 1820 года был рукоположен в священники, в 1822 году получил степень доктора теологии. Затем вернулся в Россию, служил асессором Санкт-Петербургской духовной коллегии. Российские власти дважды предлагали его кандидатуру на пост викарного епископа Могилёвской митрополии, но Святой Престол не утвердил его кандидатуру[1]. В 1829 году после смерти епископа Иосифа Грабовского он стал апостольским администратором митрополии при престарелом епископе Каспере Цецишовском, который жил в своём имении в Луцке и был главой митрополии лишь формально.
Шчитт решительно защищал права католиков Российской империи, в том числе греко-католиков, что вызвало недовольство правительства[1]. В 1833 году Шчитт был снят с поста администратора и отправлен в Одессу, где служил настоятелем приходского храма. Затем служил в Саратове. С 1857 вышел в отставку и проживал в родовом имении, где и скончался в 1866 году[1].
Напишите отзыв о статье "Шчитт, Ян"
Примечания
- ↑ 1 2 3 «Шчитт» //Католическая энциклопедия. Т.5, Изд. францисканцев, М.:2013. Ст.381-382
Литература
- «Шчитт» //Католическая энциклопедия. Т.5, Изд. францисканцев, М.:2013. Ст.381-382
Отрывок, характеризующий Шчитт, Ян
– Поцелуйте куклу, – сказала она.Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
