Шютце, Вернер

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вернер Шютце

Вернер Шютце (нем. Werner Schütze; 18 марта 1911, Берлин — 2001) — немецкий физик, один из создателей масс-спектрометрического метода анализа изотопов урана, разработал конструкцию масс-спектрометра МС-1.





Биография

Родился в Берлине в купеческой семье, после окончания средней школы в Берлин-Niederschonhausen (1929) — учеба в Берлинский технический университет Шарлоттенбург, по специальности Электротехника и Техническая физика. В 1934 году он стал ассистентом Нобелевского лауреата Г. Герца в Институте физики Технологического Hochschule Берлин-Шарлоттенбург. Под его руководством он выполнил дипломную работу на тему масс-спектроскопии, получив диплом инженера-физика в в 1935 году. Он принимал также активное участие в исследвательсих проектах Густава Герца по изотопному разделения. Осенью 1935 переходит вместе с Г. Герцем в научно-исследовательскую лабораторию Сименс AG. Под его руководством Вернер Шютце выполнил (1936/37) диссертационную работу по масс-спектрометрии, развитие источника ионов для высоковольтной технике и электронной физики. "Масс-спектроскопические исследования водорода и гелия каналовых лучей ", удостоен научной степени степени Dr.-Ing. PhD. 02.28.1938 в TH Берлин-Шарлоттенбург .

Работа в СССР

По окончании Второй мировой войны был вывезен НКВД в СССР и работал в атомной программе по созданию первой советской атомной бомбы. С 1945 по 1950 годы он работал на объекте «Агудзеры», созданном НКВД на базе санатория «Синоп» возле Сухуми. — «Объект „Г“», его возглавил Густав Герц. Вернер Шютце работал над созданием масс-спектрометра для изотопного анализа урана МС-1. Один из этих приборов № 1 был отправлен на «Маяк» в г. Озерск, а прибор № 2 — на УЭХК, где он был приспособлен для изотопного анализа урана в гексафториде урана. Первое испытание масс- спектрометра в Новоуральске В. Шютце проводил в присутствии И. В. Курчатова. Затем эти работы были продолжены в НИИ Минрадиопрома в пос. Фрязино под Москвой. В 1954 году работы по дальнейшему развитию масс-спектрометрического приборостроения были сконцентрированы в Ленинграде, в СКБ аналитического приборостроения Академии наук, а также в Сумах и Новоуральске.[1]

Возвращение в Германию

В марте 1955 года ему было разрешено ухать в Германияю, но только в ГДР, которую он спешно покинул и перебрался во Франкфурт на Майне.

В ноябре 1955 года, он сначала устраивается на работу на фирму Hoechst. Далее становится техническим директором построенного под его руководством и открытого в 1958 году исследовательского ядерного реактора в Институте Ядерной физики Франкфуртского университета, которым он руководит вплоть до его закрытия в 1968 году. В 1966 году он был назначен адъюнкт-профессором, а c 1971 году профессор Института ядерной физики Франкфуртского университета. С 1976 года был на пенсии. В последние годы занимался также масс-спектроскопическими исследованиями по хронологии изотопов свинца с Кавказа, которые начались ещё в Советском Союзе.

Награды

орден Ленина - 29.10.1949 г.

Сталинская премия 2-й степени - 29.10.1949 г.

Напишите отзыв о статье "Шютце, Вернер"

Ссылки

Das Rote Atom. Als deutscher Wissenschaftler im Geheimkreis der russischen Kernphysik («Красный атом», вместе с Элфи Барвиха), München/Bern, Scherz Verlag, 1967.

Примечания

  1. aik-journal.urfu.ru/periodical/2003/AiK-2003-7-355.pdf

Отрывок, характеризующий Шютце, Вернер

Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»