Шёлин, Стиг

Стиг Шёлин
Stig Karl Olof Sjölin
Общая информация
Гражданство:	Швеция Швеция
Дата рождения:	21 декабря 1928(1928-12-21)
Место рождения:	Вернаму
Дата смерти:	9 января 1995(1995-01-09) (66 лет)
Место смерти:	Хельсингборг
Весовая категория:	2-я средня (75 кг)
Команда:	Värnamo BK
Медали Олимпийские игры Бронза Хельсинки 1952 до 75 кг Чемпионаты Европы Серебро Осло 1949 до 75 кг Золото Милан 1951 до 75 кг Бронза Варшава 1953 до 75 кг Серебро Берлин 1955 до 75 кг

Стиг Карл Улоф Шёли́н (швед. Stig Karl Olof Sjölin; 21 декабря 1928, Вернаму, Йёнчёпинг — 9 января 1995, Хельсингборг) — шведский боксёр второй средней весовой категории, выступал за сборную Швеции в конце 40-х — середине 50-х годов XX века. Бронзовый призёр летних Олимпийских игр в Хельсинки, чемпион Европы и Скандинавии, участник многих международных турниров и матчевых встреч.

Биография

Стиг Шёлин родился 21 декабря 1928 года в городе Вернаму, историческая провинция Смоланд. Первого серьёзного успеха на ринге добился в 1949 году, когда во втором среднем весе стал чемпионом Швеции среди любителей и завоевал серебряную медаль на чемпионате Европы в Осло (в решающем матче уступил знаменитому венгру Ласло Паппу). Два года спустя на европейском первенстве в Милане одолел всех своих соперников и выиграл золото. Благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 1952 года в Хельсинки — в четвертьфинале единогласным решением судей победил австралийца Энтони Мэдигана, но в полуфинальном матче проиграл американцу Флойду Паттерсону, будущему олимпийскому чемпиону и чемпиону мира среди профессионалов.

Получив бронзовую олимпийскую медаль, Шёлин продолжил выходить на ринг в составе национальной сборной, принимая участие во всех крупнейших международных турнирах. Так, в 1953 году он побывал на чемпионате Европы в Варшаве, откуда привёз награду бронзового достоинства (в полуфинале не смог преодолеть немца Дитера Вемхёнера). В 1955 году одержал победу на чемпионате Скандинавии и выиграл серебро на европейском первенстве в Западном Берлине (в решающем матче проиграл советскому боксёру Геннадию Шаткову).

Оставаясь лидером шведской команды, Шёлин прошёл квалификацию на Олимпийские игры 1956 года в Мельбурн, возлагал на этот олимпийский турнир большие надежды, но в первом же матче был выбит аргентинцем Виктором Саласаром, который в итоге получил бронзу. Впоследствии он оставался действующим чемпионом вплоть до 1957 года, выиграл ещё один скандинавский чемпионат и принял решение завершить карьеру.

Умер 9 января 1995 года в Хельсингборге.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/sj/stig-sjolin-1.html Стиг Шёлин] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Шёлин, Стиг

Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.